— Оставь, я приготовлю, — сказала она.
Нечего даже и говорить, что это немедленно меня напрягло, ведь я уже пояснил свои мании в отношении кофе. Правда, я тут же подумал, что здравомыслящий человек не станет тратить нервы по таким пустякам, и меня как человека зрелого, здравомыслящего и разумного, начинающего новую жизнь, подобные вещи не должны волновать. Я должен расслабиться и быть великодушным. Я подумал о слове “сосуществование”, которое сейчас в ходу, и слабо возразил:
— Не нужно, я сам, не беспокойся.
Корина предлагала сварить мне кофе спустя несколько недель работы в магазине, и я отказывался по тем же самым причинам, по которым она мне предлагала. Несмотря на то, что изначально я нанял ее как домработницу, сейчас она таковой не являлась. Она была продавщицей, а между служащей и домработницей большая социальная разница. Эта разница вызывала у меня некоторые душевные сомнения: входило ли в ее служебные обязанности мыть магазин и начищать до блеска “Кристасолем” витрины и прилавки, но, видимо, оттого, что мне не нравилось убираться, и я никогда этого не делал (этим занималась мама), я очень быстро перелистнул страницу этических дилемм. Стыдно признаться, но я не возражал, когда Корина, засучив рукава, принялась за работу. Мне казалось, что она делала это по своей воле, и я чувствовал, что это избавляет меня от ответственности. В свое оправдание я мысленно сказал себе, что поскольку Корина в известной степени заменяла маму, то без всякого ущерба могла взять на себя какие-либо ее обязанности, но она никогда не варила кофе, прежде всего потому, что я никогда не просил ее об этом. Впрочем, мытье — вопрос неопределенный, с которым я всегда плохо справлялся, и который впоследствии имел две составляющих. Да будет вам известно, чашки, кофейник и все такое прочее я мыл сам, а вот уборка меня не касалась. [прим: “Кристасоль” — моющее средство для стекол]
— Я сварю.
— Да нет же, право, не стоит, — настаивал я.
— А ну-ка отойди, глупыш.
“Глупыш” Корина произнесла с улыбкой, легонько отпихнув меня бедром. Если есть что-то, что чарует меня и покоряет, так это женские бедра. Иногда среди набивных диванных подушек на тебя набрасываются точеные, хрупкие косточки и крепко прижимаются к твоим бедрам. Ты можешь их потрогать, но еще лучше обнять их обеими руками, и при этом бедра любимой женщины лучше бедер какой-нибудь незнакомки, это очевидно. По словам Бланки, я недостаточно раскрываю свои чакры, и мое тело несгибаемо-крепкое как шкаф, вероятно, поэтому я возбуждаюсь, чувствуя мягкое движение бедра какой угодно женщины. И сразу проходит все плохое, исчезают все волнения и тревоги, открывая мир красоты и возможностей, в меня вселяется радость жизни, чего мне обычно не хватает.
