]
На этот раз без проблем я сварил себе кофе и обслуживал посетителя, когда в магазин вошла Корина. Увидев румынскую работницу, я не встревожился, посчитав, что она спустилась вниз за покупками для приготовления обеда и зашла ко мне лишь доложить о развитии утренних событий.
— Секундочку, — сказал я ей, заканчивая обслуживать покупателя.
Когда мы остались одни, я выжидательно посмотрел на нее. Ну что еще там с моей матерью? У меня еще сохранилась изрядная доля эйфории, и я не ожидал ничего, кроме хороших новостей.
— Я пришла сюда.
— Вижу. Как вы там? — с искренним интересом спросил я.
Вдруг стало очень приятно оттого, что мне есть с кем разделить происходящее в стенах моего дома, есть свидетель, который облегчил мою ношу. Я чувствовал прилив воодушевления. Сегодня ночью я мог остаться с Хосе Карлосом. Мы могли бы пойти в кино или куда-нибудь еще, или просто немного послушать музыку. По радио почти каждый день передавали неплохие концерты. Было бы неплохо снова стать завсегдатаем небольших местечек, где группы играют вживую. Будет ли Хосе Карлос дома, или он опять в разъездах?
— Я пришла сюда, — настойчиво повторила Корина. — Она сказала, чтобы я пришла сюда.
— У тебя что, нет денег? Разве ты не видела кошелек, который я оставил на кухне? В нем сорок евро на покупки. Ну такой красный, большой? Я совершенно точно положил его в коробку с разными вещицами.
Я вконец сбился. Пожалуй, с утренним напряжением и метаниями по дому я мог и не показать ей, где лежат деньги на расходы. Я направился к кассе, чтобы дать ей оттуда несколько евро. Потом я вложил бы деньги, потому что в денежных вопросах мне нравилось быть щепетильным. Я протянул Корине деньги, но она отрицательно помотала головой.
— Сеньора сказала, чтобы я шла в магазин помогать тебе.
Несколько секунд ушло у меня на то, чтобы связать “сеньору” с моей матерью, которая оставалась дома непричесанной, в халате и ночной сорочке, и в которой было мало что царственного и величественного.
— Что за сеньора? Моя мама?
Корина согласно кивнула.
— Мама сказала тебе, чтобы ты шла в магазин?
— Она сказала, что дома все чисто, а здесь ты один не справишься.
Я должен был предвидеть, что все это утреннее смирение, доброе отношение к переменам, было простой видимостью для того, чтобы выиграть время и притупить мои волнения. Мать даже и не думала смиряться с присутствием Корины, пристально смотревшей на меня в ожидании дальнейших указаний. Я был вынужден присесть. Меня будто палкой по голове огрели, будто хор из десятков человек кричал мне “Дурак! Какой же ты придурок!”. Сидя на стуле, я ощущал панику, видя перед собой Корину, стоящую на том же самом месте, что и двадцать четыре часа назад, когда я нанимал ее на работу. “Если ты ищешь во мне что-то особенное, я тебя разочарую… Не жди ничего нового от мужчины с привычками…” — продолжал распевать по радио Хайме Уррутиа.
