] Не знаю, что взорвала во мне эта фраза, но я оставил кофеварку и немедленно, не раздумывая, сменил волну на “радио-классика”, мое душевное и умственное прибежище. На самом деле это безобидное рекламное объявление я слышал много раз, и, должен признать, оно даже казалось мне весьма забавным, но на этот раз слова “душа улитки” поразили меня так, будто были адресованы мне и никому другому, только мне. Я почувствовал, что теряю равновесие, и вынужден был опереться на раковину. Мне словно залепили оплеуху, и теперь я отчетливо и ясно понимал, будто пробудился ото сна, приснившегося мне прошлой ночью. И пока я осознавал, что же мне приснилось, я услышал грохот. Я обнаружил маму, лежащей на полу точь-в-точь, как предвещал мой сон.
— Мама, я звоню в скорую. Это просто смешно.
И я позвонил в скорую помощь, не обращая никакого внимания на протесты моей матери.
2. Сон
Как бы то ни было, а в ночь перед падением мамы мне приснился необычный длинный и очень неспокойный сон. Как я упоминал, мой отец умер, причем умер уже очень давно. Мне до сих пор трудно произносить эти слова. Они такие весомые, величественные, монументальные и непомерно тяжелые, в то время как сама его смерть нечто неприметное, едва уловимое, как тень, которая полностью накрывает тебя, а ты не можешь ни потрогать, ни схватить ее. Отец редко снился мне. За двадцать лет всего три или четыре раза, включая эту последнюю ночь. Несомненно, эта ночь была самой значительной, самой важной, этаким маленьким зачатком, который вкупе с падением мамы многое изменит.
Я вошел в дом и наткнулся на батальон китайцев, сверлящих дырки в полу. Думаю, хоть и не уверен, они пришли из телефонной компании, чтобы проложить оптоволоконную сеть, которой у меня нет и в помине, но хотелось бы иметь. Собственно, в том и дело, что тут находились эти восточные рабочие, абсолютно безразличные к моей персоне. Они ни с того ни с сего делали отверстия в паркете, ища проводку или что-то там еще, почем мне знать. Они так сосредоточенно трудились, что даже не подняли головы, когда я вошел. Я, понятное дело, ничего им не сказал. Во-первых, потому что они пришли из телефонной компании, а всем уже известно, чем все оборачивается, когда к тебе приходят домой что-то ремонтировать или устанавливать. Во-вторых, я не хочу, чтобы мои слова плохо расценивались и меня сочли расистом, потому что китайцы ни бельмеса не понимали по-испански, и у меня не было естественного человеческого способа пообщаться с ними. Эти китайцы из сна были как и все остальные китайцы — очень трудолюбивые, крайне напористые и энергичные, неописуемо загадочные и непостижимые. Я был весьма обеспокоен, но линию из оптического волокна выхлопотал я сам, поэтому и выражать свое недовольство я не мог.
