И угождать в капризах господину…
Как выучиться этому? Бог весть;
Для этой цели пальцем я не двину.
Но высшего двуличия урок –
Так спутать крайности и середину,
Чтоб добродетелью прикрыть порок,
Попутно опороча добродетель,
И на голову все поставить с ног:
Про пьяницу сказать, что он радетель
Приятельства и дружбы; про льстеца –
Что он манер изысканных владетель;
Именовать героем наглеца,
Жестокость – уважением к законам;
Грубьяна, кто для красного словца
Поносит всех, – трибуном непреклонным;
Звать мудрецом плутыгу из плутыг,
А блудника холодного – влюбленным,
Того, кого безвинно Рок настиг, –
Ничтожным, а свирепство тирании –
Законной привилегией владык…
Нет, это не по мне! Пускай другие
Хватают фаворитов за рукав,
Подстерегая случаи шальные;
Куда приятней меж родных дубрав
Охотиться с борзыми, с соколами –
И, вволю по округе проблуждав,
Вернуться к очагу, где пляшет пламя;
А в непогоду книгу в руки взять
И позабыть весь мир с его делами;
Сие блаженством я могу назвать;
А что доныне на ногах колодки,
Так это не мешает мне скакать
Через канавы, рвы и загородки.
Мой милый Пойнц, я не уплыл в Париж,
Где столь тонки и вина, и красотки;
Или в Испанию, где должно лишь
Казаться чем-то и блистать наружно, –
Бесхитростностью им не угодишь;
Иль в Нидерланды, где ума не нужно,
Чтобы от буйства к скотству перейти,
Большие кубки воздымая дружно;
Или туда, где Спаса не найти
В бесстыдном Граде яда, мзды и блуда, –
Нет, мне туда заказаны пути.
Живу я в Кенте, и живу не худо;
Пью с музами, читаю и пишу.
Желаешь посмотреть на это чудо?
Пожалуй в гости, милости прошу.
Эй, вы, кому удача ворожит,
Кого любовь балует, награждая,
Вставайте, хватит праздновать лентяя,
Проспать веселый праздник мая – стыд!
Забудьте несчастливца, что лежит
На жесткой койке, в памяти листая
Все огорченья и обиды мая,
Что год за годом жизнь ему дарит.
Недаром поговорка говорит:
Рожденный в мае маяться обязан;
Моя судьба вам это подтвердит.
Долгами и невзгодами повязан,
Повержен в прах беспечный вертопрах…
А вы ликуйте! С вами я – в мечтах!
Прощай, любовь! Уж мне теперь негоже
На крюк с наживкой лезть, как на рожон;
Меня влекут Сенека и Платон
К сокровищам, что разуму дороже.
И я, как все, к тебе стремился тоже,
Но, напоровшись, понял, не резон
Бежать за ветром бешеным вдогон
И для ярма вылазить вон из кожи.
Итак, прощай! Я выбрал свой удел.
Морочь юнцов, молокососов праздных,
На них, еще неопытных и страстных,
Истрать запас своих смертельных стрел.
