И на среднем уровне в божественности таланта вроде бы нет сомнений; но только вроде бы, а по существу это всего лишь компромисс. Компромисс, позволяющий и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Рассуждение простенькое: поскольку талантливая работа осенена Господом, она — удел избранных; но я чувствую, я знаю, что и я так смогу; следовательно — и я принадлежу к элите. Здесь реверансы Богу — это лукавство, причем не столь безобидное, как на первый взгляд может показаться. Извлекая лично для себя вроде бы совершенно незначительную и наверняка незаметную для других выгоду (отчего, кстати, за ним водится репутация бессребреника), этот человек именно в этой выгоде находит главную опору своей душе. Сопричастность к божескому промыслу укрепляет его жизнь смыслом. Повторяем: почти всегда это происходит неосознанно, что раскрепощает его непосредственность и делает неотразимой искренность — его главные козыри (поскольку других нет). Он пользуется ими, чтобы утверждать божественность таланта, а так как любит покрасоваться и имеет влияние на людей — его можно считать главным пропагандистом этого мифа.
О талантах и гениях мы рассказали только что, и вряд ли вы успели все перезабыть. Но чтобы классификация была полной — разложим их по полочкам тоже.
Здесь напрашивается деление на три варианта.
Самый массовый — это те, кто даже не подозревает о своем таланте. Они часто слышат это слово, как определение уровня их работы, но не придают ему значения: комплимент есть комплимент. Как правило, они подвизаются в материальном производстве. Они просто делают дело; стараются делать хорошо, а получается талантливо. Но о механизме таланта они не задумываются, и с мифом о его божественном происхождении соглашаются равнодушно. Равнодушно потому, что не видят в этом мифе задачи — она слишком велика для них.
У других талант такой же — но они его осознают (как вы догадались — речь идет о служителях муз). Как и первым, ЭПК позволяет им выделиться и оригинально работать, но все же — объективно — размеры их таланта незначительны, что до обидного ограничивает их возможности. Понять происхождение и механизм даже собственной оригинальности они не в силах; процесс вдохновения их ошеломляет, убеждая в несомненном существовании где-то рядом грандиозных сил. Миф о божественной творческой воле устраивает их вполне. Он помогает им жить. Он им необходим для самоутверждения. Для самооправдания. Для самоутешения. Судьба не избаловала их умом, зато им не откажешь в осторожности: им хватает здравого смысла, чтобы не рубить ветку, на которой они сидят.
