Трагедия? Это как посмотреть. Если со стороны — все основания для трагедии есть: имея великолепные данные (только не спрашивайте ни себя, ни его, какие именно эти данные: конкретный ответ ни нам, ни ему не удастся) — не реализоваться- И он, кстати, понимает зримый трагизм ситуации и подыгрывает зрителям (ему нравится роль жертвы, роль нереализовавшегося гения; она так удобна: ничего не делаешь, а лавры — твои). Но наедине с собою он трагедии не позволяет. Во-первых, потому что это рождает отрицательные эмоции, которых он избегает мастерски; во-вторых, чувство меры ему подсказывает, что предмета для трагедии нет. Не с чего переживать, потому что нет у него таланта! Но талант так близко, и он мог бы быть мой, так отчего бы не воспользоваться случаем и не выжать из ситуации максимум положительных эмоций? И он снова и снова переживает в своей душе мелодраму с сентиментальной сладостной слезой и с обязательной улыбкой сквозь эту слезу.
14
Итак, условия задачи: талант понятен потребителю; талант — рядом, и по всем внешним признакам — доступен (что позволяет держаться соответственно: мол, захочу — и сам смогу не хуже). Спрашивается: как потребитель относится к версии о божественном происхождении таланта?
Оказывается, других версий он и не видит. «Это настолько очевидно, — говорит он, — что даже и спорить не о чем. Божественность таланта вовсе не обязательно доказывать, так же как бессмысленно доказывать существование Бога. (Вы уже поняли? — он не способен самостоятельно мыслить и формулировать — и потому прячется за стереотипом.) Талант есть — и все. Это данность. И оттого, что вы пытаетесь поэзию мироздания расчленить и объяснить — ничего ведь не изменится. От поэзии не убавится, а вам не прибавится-» (Он знает, что не потянет конкретного разговора — и потому гонит слова, создает словесный шум, имитирующий самостоятельную позицию и мысль.)
Здесь важно одно обстоятельство: как и каждый из нас — потребитель по себе меряет. И в этом все дело. Хотя он и рядом с талантом живет, он ощущает, что между ними — пропасть; ощущает, что талант — это какое-то новое качество. Ситуация потребителя парадоксальна: он может разглядеть и узнать талант, но почему тот — талант, а он сам — нет, — понять не может. У него нет инструмента, чтобы обработать этот материал. И поэтому, приписывая таланту божественное происхождение, он не столько отвечает на вопрос, сколько уходит от ответа.
Раскроем забавную подоплеку этой позиции потребителя.
