- Я самый!.. - произнес Кузьма Петрович, продолжая недоумевать, к какому разряду людей следует отнести этого гостя.
- Я к вам, Кузьма Петрович, по очень важному делу. Я, видите ли... Вы позволите оторвать вас на несколько времени?
- Милости просим садиться... Какое такое ваше дело?.. Как прикажете звать вас?.. - сказал Кузьма Петрович, отбрасывая ловким жестом костяшки и придвигаясь поближе к столу.
- Меня зовут Вязников... Василий Вязников... Верно, слышали?
- Василий Иванович! - воскликнул Кузьма, протягивая руку. - Как же, как же... Очень даже хорошо знаем и почтенного родителя вашего, и матушку вашу, и вас помню, вы тогда ребеночком были... Я у вас мельницу снимал... Вы-то, чай, не помните?.. Чайку не хотите ли, Василий Иванович? Вот гость-то нежданный! Не угодно? Как хотите, а то бы мигом самоварчик... Выпейте, право...
Кузьма Петрович говорил с таким добродушием и казалось, так обрадовался гостю, что Вася еще более сконфузился и как бы недоумевал, глядя на этого самого словоохотливого, добродушного и веселого человека, известного под названием "живодера Кузьки".
- Благодарю вас, Кузьма Петрович, я только что пил чай.
- Как хотите, упрашивать не смею!.. - продолжал Кузьма, соображая, по каким таким важным делам мог прийти к нему сынок Ивана Андреевича. Кузьма хорошо знал, что Вязников терпеть его не мог, и относился к нему с презрением.
"Уж не прогорает ли старый барин?" - подумал не без злорадного чувства Кузьма и снова заговорил:
- Как поживают Иван Андреевич и Марья Степановна? В добром ли находятся здоровье? Слышал я, будто Николай Иванович приехали? То-то радость, должно быть. Так какое такое важное дело, Василий Иванович? Я, вы знаете, завсегда со всем моим удовольствием для вашего семейства.
- Не для нас. Что нам! Я пришел вас просить за залесских мужиков, Кузьма Петрович. Через две недели назначена в Залесье продажа по вашей претензии, и они будут несчастными. Не делайте этого, не делайте, прошу вас... Пожалейте людей! - проговорил Вася в волнении.
Просьба эта была так неожиданна, что Кузьма изумленно раскрыл глаза и не знал, что и сказать. А Вася между тем продолжал:
- Заплатить им нечем, а продадут все - нищими люди станут... Разве так можно? Разве вам не жалко, Кузьма Петрович?
Кузьма наконец понял, в чем дело. Он усмехнулся, взглядывая на взволнованного юношу, и проговорил:
- Так вот какое у вас важное дело! А я думал, в самом деле вы за делом. Вы, барин молодой, напрасно путаетесь не в свое дело. Чай, по младости. Коли жалко, вы бы тятеньку попросили внести мне денежки за залесских мужиков. Оно бы и в порядке было. Всего пятнадцать тысяч.
