"И с ним она забавляется!.. С кем же она не шутит? Кто такой счастливец?" - спрашивал он себя, и боже мой, чего бы ни дал он в эти минуты, чтобы быть этим счастливцем!..
Начинало смеркаться; стали собираться домой. После весело проведенного вечера все как-то притихли.
Случайно или нет, но только Нина села около Вязникова. Было тесно, и он невольно слишком близко сидел от молодой женщины. Когда она поворачивала голову, его обдавало горячим дыханием.
- Что вы молчите? Говорите о чем-нибудь! - промолвила Нина.
Николай взглянул на нее в темноте. Она заметила, как сверкнули его глаза.
- Говорить... О чем говорить? Вы сами не любите, когда говорят, говорят, говорят...
Он проговорил эти слова как-то странно. Нина отвернулась и заговорила с сестрой. Когда приехали домой, чай уже был готов. Все вошли в столовую, где за пасьянсом ждала хозяйка. Незаметно Николай проскользнул на террасу и полной грудью дышал свежим воздухом, вглядываясь в мрак сада.
- Мечтаете? - раздался сзади знакомый шепот. - О чем это? Лучше пойдемте-ка пить чай, - проговорила Нина, наклоняясь к нему.
- Ну, так сердитесь же.
И с этими словами он припал к ее руке, осыпая ее поцелуями. Она не спеша отдернула руку, пожала плечами, усмехнулась и молча ушла в комнаты. Когда Николай вернулся в столовую, ее не было. Целый вечер она не показывалась, и Николай пришел в свою комнату сердитый, что попал в глупое и смешное положение. Теперь она будет смеяться. Одна мысль о том, что он смешон, приводила его в бешенство.
"Однако ж я порядочный болван!" - обругал он себя самым искреннейшим образом.
Весь дом уже спал, а Николай еще не ложился. Он был в каком-то возбужденном состоянии: сердце билось сильней, дрожь пробегала по телу, нервы были натянуты. Он ходил взад и вперед по комнате, напрасно стараясь не думать о Нине, а между тем все мысли его были поглощены образом роскошной красавицы. То казалось ему, что она рассердилась и презирает его за его пошлую - именно пошлую - выходку, достойную разве гимназиста, или - что для нашего молодого человека было еще больнее - она смеется над ним, как смеется над Присухиным, Горлицыным и мало ли над кем еще. То, напротив, представлялось ему, и так живо, что она не сердится, нет... Она заглядывает в его глаза нежным, ласкающим, манящим взором, обвивает его шею ослепительно белыми руками и шепчет: "Я люблю тебя, люблю".
- Что за чепуха! - повторил он громко и взглянул на часы. - Уже два часа! Пора ложиться спать, но спать не хочется... душно как-то.
