- А бог ее знает. Так, никакой болезни будто и не видно. Я сказывал, чтобы лекаря, - не хочет! - проговорил Григорий Николаевич как-то грустно. Да и фортепианы просила еще не покупать. Так мы только присмотрим. Елена Ивановна любит музыку! - с любовью произнес Лаврентьев.
Николай с удовольствием согласился. Они сперва пошли к портному. Когда немец-портной сказал, что фрачная пара будет стоить семьдесят пять рублей, то Григорий Николаевич даже ахнул.
- Да наплюйте мне в рожу, если я такие деньги дам! Отроду не плачивал. Что во фраке-то... и материалу нет, а такая прорва денег!
Николай и портной не могли не улыбнуться.
- Но зато фрак будет, настоящий фрак! - говорил портной.
- Не танцует! - проговорил Григорий Николаевич. - Пойдем, Николай Иванович, к другому немцу.
- Оно можно, господин, и дешевле, - улыбаясь, проговорил почтенный немец, - но зато не тот материал.
- Главное, чтобы прочно, потому этот мне фрак до смерти.
Лаврентьев торговался, как торгуется русский крестьянин. Он несколько раз уходил из лавки, снова возвращался и наконец решился заказать фрачную и сюртучную пару за шестьдесят рублей.
Портной стал снимать мерку, а Григорий Николаевич все приговаривал:
- Первое дело, чтобы пошире.
Николай только улыбался, глядя на этого "медведя", и представлял, каков он будет во фраке.
А "медведь" и сам смеялся.
- То-то хорош я буду во фраке, Николай Иванович!.. Ну, теперь фортепианы пойдем смотреть!
Николай перепробовал довольно много инструментов и выбрал несколько на разные цены. Лаврентьев не ахнул тут, когда за лучший инструмент спросили шестьсот рублей; он только спросил, нельзя ли сто скинуть, и когда ответили, что можно скинуть только двадцать пять рублей, он сказал, что через неделю решит дело.
- Пусть Елена Ивановна посмотрит! - заметил он Николаю. - Понравится куплю. Спасибо, Николай Иванович, - прибавил он, крепко потрясая руку Николая. - Теперь, кажись, все. Разве космы-то свои снять!.. Как вы думаете? Уж заодно!
- Пожалуй, постричься не мешает.
- И бороду маленько обкорнать?
- Ничего и бороду! - подтвердил Николай, все более и более удивляясь.
- Ну, ладно. Послушаю вас, Николай Иванович. Добрый вы, как погляжу, человек-то! Смотрите, ко мне захаживайте. Мы так и не успели заведения моего поглядеть. Вы в Питер-то скоро?
- В сентябре, думаю.
- И что в вашем Питере? Вонь одна. Оставались бы у нас, Николай Иванович, право. В деревне жизнь вольная. Тоже и здесь дело найдется. Вы, слышал я, собираетесь в адвокаты?
