— Гад! — вне себя крикнул Николай, дергая шнур, ж «крестоносец», подпрыгнув от тяжелого удара, накренился на бок и застыл. Одновременно с этим осколок вражеского снаряда, разорвавшегося на орудийном щите, словно бритвой срезал панораму вместе с корзинкой, в которой крепился оптический прицел. Орудие лишилось «зрения». А еще одно бронированное чудовище, свирепо лязгая гусеницами, подвигалось все ближе и ближе. Тогда Николай, оглушенный последним разрывом и отброшенный волной от орудия, снова подполз к нему и, открыв затвор, стал наводить орудие под нижнюю часть приближавшегося танка. Раненый замковый подал снаряд. Николай дослал его в казенник и щелкнул затвором.
— Орудие! — хрипло скомандовал сам себе лейтенант. — Огонь! — Грянул выстрел — и третий танк, подбитый Сериковым, беспомощно замер и задымил, не дойдя до его орудия всего тридцать — сорок метров. Из развороченного люка свисало тело водителя.
С громкими криками, ведя огонь на ходу, на позиции артиллеристов устремились вражеские автоматчики. И в тот же миг Сериков увидел Богданова. Командир полка повел в контратаку штабную батарею и разведывательный дивизион.
Ружейно-пулеметная стрельба, изредка заглушаемая грохотом пушек, доносилась до наблюдательных пунктов третьего дивизиона. Ерохин старался создать огневое заграждение, чтобы же дать гитлеровцам подтянуть подкрепление.
Но танки противника изменили тактику. Две группы обошли огневые позиции. Ерохин увидел их только тогда, когда они, рассыпавшись, мчались на орудия с флангов.
— Танки справа! — закричал Березин.
— Слева тоже!..
— Огонь! — громко скомандовал командир дивизиона. Но в этот момент головной танк левой атакующей группы вдруг занесло в сторону, хотя ни один наш снаряд еще не долетел до него. Внезапно осел и второй танк, запылав как свеча.
— Ура! — закричал Пронин, и все увидели наши танки, обходившие балку. От радости перехватило дыхание. Еще одна группа танков атаковала фашистов с северной стороны.
— «Барс», внимание! — внезапно передал телефонист первого дивизиона. Командир полка снова принял на себя управление огнем дивизионов. — «Барс», огонь! — закончил телефонист передачу длинной команды Богданова.
— Целы! — закричал от радости Пронин. — Целы!
— Живы! — обрадовался Березин.
И появление наших танков в критический момент боя и команда Богданова с огневых позиций первого дивизиона — все это было настолько неожиданным, что казалось почти невероятным.
В наступающих сумерках наши танки принимали фантастические очертания. Над одним из них взвилась ракета, и словно в ответ ей прогремел дружный залп полка богдановцев.
