Подали завтрак. Мы присоединились к свите придворных паши, не имея возможности пообщаться с ними, так как Али держал нас постоянно при себе. Продолжая свою отцовскую опеку, он потчевал нас миндалем и засахаренными фруктами, словно детей. Завтрак окончился, но Али не отпускал нас.
— Фокусников,— приказал он,— певцов!
Те явились. Али обернулся ко мне.
— Чего еще ваша душа желает?
Не дождавшись ответа, он выкрикнул:
— Танцовщиц! — И объяснил мне: — У меня гостит друг. У него есть потрясающая девушка. Не хотите ли посмотреть на ее представление?
Конечно, мы оба вежливо сказали, что хотим. Али повернулся на своем диване, глядя по сторонам.
— Друг мой,— позвал он,— можешь ли ты позвать сейчас свою девушку?
— Конечно,— ответил Вахель-паша.
Я испуганно обернулся. Диван, на котором возлежал паша, находился рядом с моим; должно быть, мы не заметили пашу во время еды. Он выслал слугу с поручением из зала, затем вежливо кивнул Хобхаузу и мне.
Али попросил пашу присоединиться к нам. Он проделал это с таким величайшим уважением, что я был поражен тем, что Али, не уважая никого, кроме себя (как думали мы), обходится с Вахель-пашой почти боязливо. Он был заинтересован и одновременно обеспокоен, узнав, что мы уже знакомы с Вахель-пашой. Мы описали ему нашу встречу в Янине и все сопутствовавшие ей обстоятельства.
— Нашли ли вы своего сбежавшего мальчика? — спросил я Вахель-пашу, одновременно страшась его ответа.
Но он улыбнулся и покачал головой.
— С чего вы взяли, что мой раб был мальчиком?
Я покраснел, отчего вызвал у Али припадок восторга. Вахель-паша наблюдал за мной с ленивой улыбкой.
— Да, я поймал своего раба,— сказал он,— но на самом деле это девушка, и сейчас она покажет нам небольшое представление.
— Она прекрасна,— поделился, подмигивая, Али,— как небесные пэри.
Вахель-паша вежливо склонился.
— Да, но она еще и упряма. Я готов думать, что если бы не любил ее как родное дитя, то позволил бы ей сбежать.
Он замолчал, и его густые брови сомкнулись, выражая внезапно охватившую его боль.
Я был поражен, но уже в следующее мгновение набежавшая было тень исчезла с его лица.
— Хотя,— его губы искривились в усмешке,— мне всегда доставлял удовольствие азарт охоты.
— Охоты? — уточнил я.
— Да Когда-нибудь она должна была бежать из Янины.
— Так, значит, вы этого дожидались?
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Допустим.— Он вытянул пальцы, словно это были клешни.— Все это время я знал, что она находится там, прячется. И я поставил своих людей охранять дороги, в то время как сам ждал,— он вновь улыбнулся,— занимаясь в монастыре.
