— Да, господин! Сохрани Господь принца!
— Да, — ответил Лористан и после секундного колебания добавил: — Когда он обнаружится.
И снова направился к письменному столу, улыбаясь своей чудесной улыбкой.
После дневного шума и суеты кажутся почти невероятными тишина и покой, которые царят ночью на пустынных улицах большого города. Всего несколько часов назад здесь кипел людской водоворот, стоял грохот и скрежет от проезжающих экипажей, кебов и омнибусов. Через несколько часов кипенье, уличный шум и грохот возобновятся, но сейчас улица совсем безлюдна. Лишь гулко и несколько зловеще звучат в отдалении, по мостовой, шаги дежурного полицейского. Такими зловещими они сейчас казались Марко, переходящему на другую сторону улицы. Неужели она и раньше бывала пустынной и мертвенно тихой? Неужели так бывает каждую ночь? Наверное, оно так и есть, пока он спит на своем неровном матрасе, а свет уличного фонаря льется в окно его комнаты. Он прислушался к шагам полицейского. Марко не хотел, чтобы тот его заметил. Можно постоять в темноте под наклонившейся вперед стеной, пока нужный человек не придет. Ведь полицейский обязательно заинтересуется, зачем это мальчик расхаживает взад-вперед по улице в половине второго ночи. Марко подождет, пока полицейский не пройдет мимо, а уж потом можно будет выйти на свет из укрытия и оглядеться по сторонам.
Через несколько минут он услышал приближающиеся шаги и спрятался. Когда полицейский удалился, Марко вышел и медленно пошел по улице, глядя налево, направо и назад. Сначала он не видел никого. Затем, позванивая, проехал поздний кеб, но люди, возвращавшиеся в нем после вечеринки, смеялись, болтали и ничего вокруг себя не замечали. Затем опять наступила тишина, и долгое время, так, во всяком случае, казалось Марко, не было никого. Марко же оно показалось долгим от волнения. Затем медленно проехала очень ранняя повозка с овощами по направлению к Ковентгарленскому рынку, но возница почти спал, сидя на мешках с картофелем и капустой. И снова воцарилось полное молчание, пока не появился дозорный полицейский, увидя которого, Марко укрылся в тени стены дома.
Выходя опять на свет, мальчик невольно подумал о Лористане. Тревога отца, наверно, была сильнее его собственной. Вероятно, многое зависело от прихода этого великого человека, сидевшего рядом с королем и разговаривающего с ним, точно старый знакомый.
«Может быть, это тот, кого ждет вся Самавия», — думал Марко.
