Тревожный звоночек прозвенел в голове. Неужели он узнал о нашем поцелуе с Артёмом?! Все-таки надо было сразу рассказать, чтобы сейчас не оправдываться.
Сергей сидел на лавочке во дворе моего дома и…курил? Я не поверила своим глазам. Медленно подошла и села рядом с ним:
— Что случилось?
Парень быстро затушил сигарету и выбросил в урну.
— Давно ты куришь?! — строго спросила я.
— Иногда бывает, — как-то виновато ответил он.
Я поняла, что с ним происходит что-то, что никак не связано со мной и Артёмом, по крайней мере, напрямую. Я взяла его за руку в надежде успокоить и подтолкнуть к началу разговора. Сергей аккуратно вытащил свою ладонь из моей и виновато улыбнулся.
— Прости меня, Света! — начал он.
— За что? — удивилась я. — Мне не за что тебя прощать.
— Ты кое-чего не знаешь, и, похоже, пришло время тебе всё рассказать.
Я пыталась заглянуть в его красивые серые глаза, но он старательно отводил взгляд.
— Я пойму, если ты не захочешь потом со мной общаться, но прошу выслушать до конца, — его голос звучал непривычно, глухо.
— Да что случилось-то? — уже всерьёз начала беспокоиться я. — Ты кого-то убил? Ограбил?
Парень слегка улыбнулся, только улыбка вышла какая-то невеселая:
— Я что? Похож на грабителя?
— В том-то и дело, что нет! — ответила я. — Только вид у тебя такой, будто пришел к священнику в страшных грехах каяться.
— Слушай, не перебивай, — начал Сергей свой рассказ. — Мне было девятнадцать, когда умер отец. Это страшно. Как будто тебя лишили жизненно важного органа — ты не можешь нормально есть, дышать, спать. А главное — ты не имеешь права быть слабым, потому что ты становишься хозяином в доме, где больше никогда не будет его — твоего родного близкого человека. Каждая комната, вещь, даже запахи напоминают о нём. Но ты не можешь, не должен предаваться унынию и жалеть себя, потому что есть мама, для которой теперь ты опора и смысл жизни. Если сдашься ты, кто поддержит ее?!
— Мне очень жаль, — тихо проговорила я. Не знала, что ему было так тяжело. Самой захотелось плакать от его слов.
— Брат учился тогда в другом городе и часто приезжать не мог. Тогда мне пришлось повзрослеть, и это далось мне с большим трудом. Темыч сказал в то время очень правильную фразу: «исчез задор в глазах». Мне приходилось вытаскивать маму из тяжелой депрессии, чтобы не потерять и ее, а собственные страдания и переживания спрятать глубоко внутри и никому не показывать.
— Не продолжай. Я поняла, — тихо сказала я. Мне не хотелось, чтобы он бередил старые раны.
