— Неужели ты думаешь, что Сергей при своей внешности не может понравиться девушке просто так?! И будет тебе известно, что я сама подошла к нему познакомиться, и на меня не нужно было производить впечатление рассказами о его благосостоянии.
Я уже откровенно злилась. В жизни я обычно мягкая и пушистая, но если меня хотят обидеть, могу дать отпор.
— Да знаю я, как вы познакомились. На спор к нему подошла. Ну, сознайся! — обманчиво мягко сказал Артём.
Мне не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Я шагнула вперед, в том направлении, откуда недавно пришла. На моем пути как раз стоял молодой человек. Я попыталась обогнуть его, чтобы пройти в гостиную и присесть на мягкий диван.
— Можно пройти? — сдерживая злость, проговорила я.
— Прошу, — шутливо поклонился Артём и немного подвинулся.
С гордо поднятой головой я прошла мимо, но не успела сделать и пару шагов, как меня резко отбросило назад. Я буквально впечаталась спиной в широкую мужскую грудь. В мгновение меня окутал аромат свежести, морского ветра и свободы. Голова закружилась как от вина, по телу прошла жаркая волна и замерла где-то в груди. Воздуха в легких сразу стало меньше. Горячее дыхание коснулось шеи, и по позвоночнику поползли толпы мурашек.
— Ты для Серёги слишком опасная, — услышала я шёпот возле уха. — В тебе всё слишком: слишком красивая, слишком умная, слишком соблазнительная…
Я стояла в кольце сильных рук и боялась пошевелиться. Странное, болезненное удовольствие я получала от этих неожиданных объятий. Головой понимала, что это не правильно, но меня как будто пришили к другому телу, я как будто проросла в него — не было сил оторваться, отойти хотя бы на шаг.
Дыхание за моей спиной стало прерывистым, я слышала бешеный стук чужого сердца, и он удивительным образом совпадал со стуком моего. Еще секунда… и мои руки уже упираются в твердую мужскую грудь, обтянутую футболкой, а губы обжигает жесткий требовательный поцелуй. Меня накрыло с головой. Под таким напором трудно было не ответить. Где-то в глубине тела стали просыпаться дикие первобытные желания, захотелось подчиниться, делать всё, что он прикажет, лишь бы целовал и не останавливался. Это был пьянящий яд, горький мёд. Это было запретно и необъяснимо сладко.
Сколько мы простояли вот так, тесно прижавшись друг другу, жадно целуя губы, растворяясь в ворохе эмоций? Минуту? Две? Или целый час? Я совершенно потерялась во времени. Ноги отказывались меня держать, и я стояла только потому, что сильные руки удерживали меня в вертикальном состоянии.
