Ярослава словно подменили. В нем проснулся бывший житель леса.
— Посмотри, эти сволочи начисто обжирают горы. Козы, одни козы! Пока они будут хозяйничать тут, леса здесь не будет.
— А через некоторое время ему и вообще будет не на чем расти.
Для албанского севера это обстоятельство почти трагично. Начиная со средневековья здесь постоянно обкрадывали горы, истребляя леса. Тысячу лет назад горы были покрыты великолепными лесами, состоявшими из дуба, черной сосны, бука и каштанов. На сваях из албанского дуба до сих пор еще держится добрая половина Венеции. В течение пятисот лет турки жгли здешние леса, получая древесный уголь, который вывозился в Константинополь. Местные феодалы тоже не отставали от них. Они продавали все, что успевали вырубить. Леса истреблялись под корень, о новых посадках никто и не помышлял. А там, где сама природа естественным путем заботилась о молодом поколении лесов, начали хозяйничать козы. Они не дают молодняку подрасти, обгладывая деревца догола. Каждый дождь сносит с обнаженных гор все новые и новые тонны плодородной почвы, во многих местах уже не во что сажать деревья. В летних реках и потоках вместо воды лишь груды камней.
Только вдали от моря, в глубине страны, горы сохранили лесной покров. Дерево некуда было вывозить отсюда, оно шло лишь на местные нужды. Здесь Албания спасает то, что еще можно спасти.
Козам сюда вход воспрещен.
Мы всего на минуту отбежали в сторону, чтобы сделать несколько снимков, а тем временем Ольдржих исчез.
— Ольда! Ольда, где ты?
— Тут, под машиной.
— Можно ехать дальше?
— Можно, но не сразу. Оторвалась рессора. Левая задняя. Был бы тут хоть наш прицеп!
Но прицеп с запасными частями мы оставили в Дурресе, это три дня пути отсюда. И какого еще пути!
На дальних дорогах никто не обходится без маленьких чудес. Иной раз помогает хорошая идея, иной раз — сила мышц. По всем правилам синяя машина должна была бы торчать на обочине дороги в ожидании запчастей. Но она тем не менее перелезает с горы на гору, переваливает через тысячеметровые седловины, и только спидометр отмечает скорость поменьше. Правда, кусок молодого дуба пружинит не так, как рессора, но лучше плохо ехать, чем хорошо стоять.
Все эти тридцать километров вплоть до снеговой шапки сказочной горы Дьялица-э-Лумес Ольдржих не спускал глаз с пропастей под обочиной узкой дороги, следя за крутизной и неровностью ближайших ста метров. От каждого камня, канавки и выбоины он ждал удара по неисправной полуоси. А мы не могли оторвать глаз от необозримого лабиринта гор, который, подобно бурному морю, перекатывал каменные волны между плотинами-небоскребами, закрывавшими горизонт. На востоке, далеко за границей, в югославской Македонии, искрился снег на вершинах Шар-Планины; в пятидесяти километрах к северо-западу вздымались снежные пики североалбанских Альп и гор Проклетье.
