Перевернутый полумесяц | страница 29
Разумно иметь при себе переводчика, чтобы не повторять на каждом шагу пантомимы, как это было на границе. А чтобы быть маневреннее и иметь возможность посылать вперед «разведчика» для обследования местности, хорошо бы получить легкую машину высокой проходимости. Но с чего начать?
После трех дней переговоров ситуация прояснилась. Комитет по культурным связям с заграницей во многом пошел навстречу, предоставив в наше распоряжение «газик», а также выделив нам работника киностудии. Это инженер-химик Наси Шамийа, он учился в Чехословакии и отлично говорит по-чешски…
Итак, все готово, снаряжение можно грузить, Ольдржих закончил проверку и мелкий ремонт машин, но…
— Мирек ехать не может. У него экзема, за ним нужен больничный уход. Ему требуется покой и абсолютно стерильная среда, — рассудительно, но со всей решительностью говорит Роберт. Это говорит врач экспедиции, который в своей сфере обладает «нераздельным правом единовластия».
Экзема, появившаяся у Мирека на левой ноге за несколько недель до старта, была отнюдь не так невинна, как казалось вначале. Мази нисколько не помогли, наоборот, состояние ухудшилось. Вдобавок ко всему в Югославии ранки на ноге загноились. Самым идеальным решением было бы первым же самолетом отправить пациента домой, но сейчас, через неполных три недели после отъезда, это казалось просто немыслимым.
Окончательное решение было принято: на север поедет синяя машина и только часть экспедиции — Иржи и Ольдржих с Ярославом Новотным, переводчиком и водителем «газика». Мирек и Роберт останутся в Дурресе.
В синюю машину погружаются последние вещи. А также самые необходимые запасные части, так как даже прицеп остается в Дурресе. Моросит мелкий дождичек, над морем, не предвещая ничего хорошего, летят грязные дождевые тучи. У всех нас препаршивое настроение. Мы так ждали совместного разбега — и вот как все обернулось…
— Знаете что, ребята, — вдруг весело начинает Ярка Новотный, — давайте-ка споем. Кто первый? Иржи, запевай! А потом каждый споет одну песенку сверх плана!
Так и выехали — с песней.
Доктора называют это психотерапией. Она, как говорят, помогает в девяноста девяти случаях. Зачем же именно нам быть неудачным, сотым случаем?
Глава четвертая
Разорванный круг
Трудно сказать, сколько людей готово променять морские пляжи на отдых где-нибудь на горном озере, но тот, кто увидит Ульзу, долго раздумывать не станет.
Ольдржих просто не знает, за что раньше браться. Футляры, чемоданы, штатив, камера, фильтры, объективы, диафрагмы, блокноты с планом работ — сколько же всяких вещей нужно взять в руки, прежде чем удастся установить камеру. А тут еще под ухом у него стрекочет другой киноаппарат, да там целая куча фотоаппаратов да пленка малого формата, большого формата, черно-белая, цветная, стерео… Но на то мы и в Албании. Не успело солнце перевалить за полдень, как все мы, строго распределив обязанности, уже знали, что делать каждому, чтобы работа у нас не хромала. Еще несколько снимков плотины — и мы возвращаемся к кинокамере и к Ольдржиху. Однако кто это с ним? На одном камне сидит Ольдржих, на другом против него — пастушонок не старше двенадцати лет. Сидит, слушает и покуривает сигарету. Еще издали мы слышим:
