Глубоко под нами, видимо в Троице, с небольшого полевого аэродрома как раз взлетает самолет. Вот он уже оторвался от земли. Это очень забавно, когда земное существо смотрит на летящий самолет сверху. Нго моторы ведут неравный бой с горами, такой же неравный, как и здесь на дороге. Но моторы наших «татр-805» упрямо поют свою песенку, они — как испытанные бойцы, и мы лезем наверх, делая семнадцать-восемнадцать километров в час, на пониженной третьей, а кое-где и на четвертой скоростях, не разбирая поворотов.
— Заметь, здесь повороты пронумерованы. Сейчас идет двадцать второй. Остановись на минутку, сделаем снимок…
На повороте работают трое каменщиков, обтесывая известняковые плиты и сооружая из них защитную стенку. Три горных орла, черногорцы, в глазах которых светится не только гордость, но и сила и упрямство. Нет, они не хотят, чтобы их фотографировали, поворачиваются к нам спиной, а старый с негодованием протестует. И все же немного погодя мы подружились: те услышали, что мы говорим на близком для них языке, что наши слова о том, какую важную работу они делают туг, звучат убежденно, что это не дешевая лесть. Кто знает, сколько жизней уже сберегли их мозолистые руки, скольким шоферам придали уверенности эти их каменные барьеры…
— Делаем, что умеем, — скромно говорит старый Блажо Вулович, — ведь в этом нет никакого чуда, посмотрите-ка.
Плиты одна к одной, цемент в стыках скрепляет их в сплошную стенку, слегка наклоненную к проезжей части. За поворотом стенка перестает быть сплошной, плиты следуют через интервалы: на каждой первой нанесены две косые черные полосы.
— Немного выше будет двадцать пятый поворот, — говорит молодой Шимо Перовнч из близлежащей деревни Ниегуши. — Это бывшая граница между Австро-Венгрией и королевством Черногорией.
Слово «королевство» он выделяет особо: ведь это был островок независимости в море австрийского и турецкого порабощения.
Точно на восемнадцатом километре от Котора, на перевале под горой Ловчен, мы оказались в наивысшей точке. Достаем из прицепов консервы и хлеб, чтобы пообедать на свежем горном воздухе, а заодно и моторам предо' ставить заслуженный отдых. Над нами возвышается вершина Ловчена, на ее склонах еще лежит снег.
— Слава богу, те тысяча семьсот метров, что отмечены на карте, относятся к Ловчену. А я уж думал, что нам придется карабкаться на самый верх.
Внизу смутно поблескивала водная гладь Боки, а над склонами кружили горные орлы.
