«Чапаев» — фильм о том, как рождалась Советская Армия, армия трудящихся, армия новых целей, задач, идеалов, как создавались первые регулярные части Красной Армии.
Новая армия складывалась в результате борьбы революционной сознательности, высокой пролетарской нравственности со стихийностью как проявлением неустойчивой мелкобуржуазной психологии.
В Чапаевской дивизии комиссар Фурманов замечает и анархистские замашки. Этот конфликт, отражающий типические для того времени явления, полные большого философского смысла и значения для последующих лет, локализуется в развитии отношений Фурманова и Чапаева. Об этом, в сущности, и весь фильм. Собственно война, сражения занимают там место подчиненное.
Созданный давно, без той подвижной кинокамеры, которая сегодня так помогает мастерам экрана, без современной техники звукозаписи, без многих новаторских усовершенствований и открытий, обогативших эстетику сегодняшнего кино, фильм «Чапаев» оказался поистине бессмертным. Он и сегодня злободневен идейной заостренностью против стихийности, развинченности, того пренебрежения к дисциплине, с которым так последовательно и так нелегко сражается в фильме представитель партии Дмитрий Фурманов.
«Без военкома, — говорил В. И. Ленин, — мы не имели бы Красной Армии»>12. Эта мысль проходит через весь фильм.
Представитель партии комиссар Фурманов вносит во всякое дело дух коммунистической партийности и дисциплины. Авторы фильма и актер Б. Блинов убедительно раскрыли мудрые действия комиссара по организации стихийных революционных сил в борьбе за власть Советов. Очень тактично показано, как Фурманов, более образованный и культурный, чем Чапаев, не только учит других, но и сам учится, учится у народа, учится у Чапаева.
Конфликт между Фурмановым и Чапаевым раскрывает эти характеры с разных сторон. Впрочем, термин «конфликт» не очень подходит для этих взаимоотношений, ибо Фурманов не борется с Чапаевым, он упорно стремится к тому, чтобы направить стихийное мужество, стихийную отвагу Чапаева в нужное русло. Терпеливо, настойчиво комиссар высвобождает Чапаева и его сподвижников от еще присущих им черт партизанщины, от поспешности, горячности.
Шаг за шагом Фурманов помогает Чапаеву понять самого себя и свое место в революционном строю. Каждое столкновение Чапаева и Фурманова, прямое или косвенное, поднимает их взаимоотношения на новую идейную ступень. Вот Чапаев врывается к Фурманову в ярости: как это так — комиссар поддержал врача и фельдшера, которые не подчинились его приказу, приказу командира дивизии, присвоить его ветеринарам звание фельдшеров. Или разговор о «затрапезном виде», эпизоды, где упоминается Александр Македонский, «урок» о III Интернационале, — все это интересные, увлекательные сцены, в которых растет Чапаев, обогащается и комиссар, растет авторитет партии в глазах бойцов и сподвижников Чапаева, растет их политическая сознательность и боеспособность.
