Удивительно сочетание в фильме строгой, почти документальной точности с большим взволнованным лиризмом. Вишневский сам пережил те незабываемые события; совсем молодым человеком остро ощутил их особую суровую романтику. Как рассказывает он сам, поначалу во время работы над сценарием тема вставала «музыкально»: общее, «хоровое» могучее звучание эпохи, и лишь постепенно из него выделялись отдельные голоса, прояснялись подробности, возникали характеры действующих лиц. Эту суровую музыку несут прежде всего суровые кронштадтские пейзажи. Серое облачное холодное небо, осенние облака. Сумрачно, вечер. «Гранит, застывший воздух. Балтийская петровская старина». Штормовое море. «Люди в холоде. Угрюмый разговор о хлебе. Глаза истощенных людей, обращенные к этому хлебу. Пар изо ртов. Холод и ветер пронизывают корабли. Сумеречные воспоминания и сожаления...» Вишневский вел в те годы дневники, это и помогло ему восстановить эмоциональную атмосферу эпохи во всей ее достоверности.
В пьесах и сценариях Вишневского большое место занимают ремарки, очень своеобразные, развернутые. Обычно ремарки — указания режиссеру, актерам, художнику: обстановка, внешний вид, одежда действующих лиц, их жесты, интонации и т. п. Ремарки Вишневского часто особые — их порой нельзя воспроизвести ни на сцене, ни на экране. Это как бы стихотворения в прозе, это чувства художника, когда он вспоминает о том времени, музыкальный ключ, эмоциональный тон всей вещи, который режиссеру нужно прежде всего понять, уловить, запечатлеть в декорациях, костюмах, во всех элементах оформления спектакля. В этом самое, может быть, главное — романтика, поэзия, и найти ее, воплотить — для режиссера первое, с чего надо начинать...
Символическим обобщением заканчивается этот суровый фильм. Последний его эпизод завершается грозным вопросом: «А ну, кто еще хочет в Петроград?!»
«Мы из Кронштадта» — произведение огромной силы. Восторженный прием был оказан фильму во всех воинских и военно-морских частях, а потом он приобрел заслуженную популярность за рубежом, везде, куда только смог проникнуть.
Очевидцы рассказывали, что картину любили смотреть бойцы в республиканской Испании в дни неравной борьбы с Франко и стоявшим за его спиной гитлеровским фашизмом.
И в годы Отечественной войны картина снова играла боевую мобилизующую роль. Ее смотрели на кораблях, оборонявших Кронштадт, город Ленина. Демонстрация то и дело прерывалась воздушными тревогами...
