- Кажется, имею удовольствие видеть господина Артемьева, нового старшего офицера крейсера "Воин"?
"Отлично знаешь, кто я такой, из доклада с вахты. Но, верно, допрос по порядку?" - подумал молодой человек и ответил утвердительно.
- Ваше имя и отчество?
- Александр Петрович.
- А меня зовут Елизаветой Григорьевной. Сегодня пришли на "Добровольце"?
- Час тому назад.
Прошла пауза. Адмиральша помахала веером, подровняла на обеих руках кольца и не без иронически-шутливого упрека сказала:
- А я думала, что вы, Александр Петрович, удостоите представиться жене начальника эскадры и расскажете что-нибудь интересное с родины... А вы было бежать... Это нелюбезно, молодой человек.
"Начинается разнос?" - усмехнулся про себя Артемьев и сказал:
- Я не смею беспокоить вас, Елизавета Григорьевна.
- Вот как! - не то удовлетворенно, не то недоверчиво протянула адмиральша.
- Я по службе, Елизавета Григорьевна... Явиться к его превосходительству.
- Пармен Степаныч отдыхает. Я ему скажу, что вы являлись. Передать ему что-нибудь надо?..
- Очень вам благодарен. Решительно ничего.
- Ведь вы, Александр Петрович, назначены сюда, конечно, Нельминым?
При имени Нельмина и слове "конечно" молодой моряк густо покраснел и с какой-то особенной силой уверенности, которою хотят обмануть себя не уверенные в чем-нибудь люди, ответил:
- Я назначен по распоряжению министра!
- И Василий Васильич лично приказал вам уехать из Петербурга через три дня?
"И это уж известно!"
- Нет-с. Начальник главного штаба сообщил мне приказание министра.
- Но отчего такая спешность, Александр Петрович? - казалось, с самым искренним участием спросила адмиральша.
Об этом напрасно раздумывал и Артемьев и до сих пор ни до чего не додумался.
- Воля начальства! - сказал он.
- Я решительно не понимаю Василия Васильевича. Он ведь добрый старик. Входит в семейное положение офицера... Сам женатый. Я еще поняла бы такие распоряжения Нельмина... Холостяк... Любит щеголять энергией. В три дня! По правде сказать, я - не большая поклонница нового товарища министра. Несколько предосудителен этот дон-Жуан под шестьдесят...
Артемьева уже грызло подозрение.
- А ведь вы, Александр Петрович, очень не хотели к нам?
- Очень! - горячо воскликнул Артемьев.
- Ну еще бы, это так понятно. Я слышала, какая у вас прелестная и преданная жена и - без комплиментов! - какой вы, Александр Петрович, образцовый муж и отец...
"Куда это ты гнешь, ведьма? - подумал Артемьев и взглянул на нее совсем любезно улыбается теперь лягушечьими глазами. А все-таки скорей бы треснул брамсель, - и она бы ушла!" - неделикатно пожелал молодой человек, взволнованно ожидавший от адмиральши какой-нибудь любезной "пакости".
