Старый адмирал поморщился.
У него сохранились еще некоторые правила, едва ли знакомые многим чиновным людям того времени, более приспособленным к жизни на берегу и обладающим большими административными талантами, чем Берендеев, пробывший полжизни в море. Он брезгливо останавливал разговоры, имеющие характер сплетни, наговора или злоязычия, про сослуживцев, и особенно гневался, если кто-нибудь из желающих прислужиться адмиралу начинал передавать ему то, что о нем говорят, или кто его бранит. Тогда старик резко обрывал и негодующе кричал:
- Мне не нужны сыщики. Я адмирал русского флота, а не начальник сыскного отделения!
На этот раз, благодаря визиту Артемьевой и ее странной, непонятной просьбе об отправке мужа, Берендеев сконфуженно спросил:
- О чем же вы догадываетесь, Иван Сергеич?
- Вы ведь не любите, ваше высокопревосходительство, все то, что изволите называть неслужебными разговорами...
- Все-таки... говорите, Иван Сергеич.
"Небось, и "старый дятел" разрешил себе любопытство!" - насмешливо подумал Нельмин. И, довольный, что может рассказать нечто пикантное в его вкусе, Нельмин весело улыбнулся и, выдержав паузу, спросил:
- Изволили видеть Каурову, ваше высокопревосходительство?
Старик утвердительно кивнул головой. Эта несимпатичная ему дама бывала у его жены.
- Недаром ее прозвали "великолепной Варварой"... Невредная барынька... "Юнонистая", обворожительная и знает, чем довести до ошаления и старого и малого. Ну, и с темпераментом, и без предрассудков. Мужу еще два года плавать на Востоке... Не оставаться же "великолепной Варваре" безутешной вдовой... Артемьев и втюрился... Каурова и обрадовалась отбить такого красавца от жены... Та - очень пикантная брюнетка... Но строга... Своего благоверного только и признает... Он и взбунтовался... "Великолепная Варвара" и сама влюбилась... По крайней мере и прежнего своего обожателя второй молодости не удержала для контенанса и подарков... Уволила по третьему пункту...
Старый адмирал понял странную просьбу Артемьевой и только удивился, как Артемьев мог променять свою жену на Каурову.
Но зато как противен был Берендееву этот игриво-циничный тон своего любимца.
И, прерывая Нельмина, он с упреком проговорил:
- Пакостно вы думаете о женщинах, Иван Сергеич.
"Я не такая фефела, как ты, "старый дятел", влюбленный в свою продувную адмиральшу!" - мысленно промолвил Нельмин.
И, словно бы извиняясь за свои взгляды на женщин, сказал:
