- И знаешь ли что, Шура...
- Что, Соня?
- Если начальство откажет...
- Тогда что делать? - испуганно воскликнул Артемьев.
- Я поеду к Берендееву и попрошу, чтобы тебя не посылали.
- Ты к Берендееву?.. Нет, не надо, Соня... Неловко, чтобы жена просила за мужа... Ты ведь сама не любишь таких протекций... Не такой ты человек, Соня... Нет, нет, ни за что! - порывисто прибавил Артемьев.
"Этого бы еще недоставало!" - подумал он.
- Хороший мой... Благородный! Ты прав! - чуть слышно сказала Софья Николаевна. - Так выходи в отставку! - неожиданно прибавила она.
- Не отпустят... И скоро ли получишь место... И на какие деньги будем жить, Соня... Подумай...
- Уедем отсюда в провинцию... Там дешевле жить... Там легче достанешь место... Там... ты повеселеешь... Не будешь хандрить, как в последнее время...
И, деликатно-сдержанная в последнее время в проявлениях ласки, Софья Николаевна обняла мужа и, прижавшись к нему, с тоской шептала:
- Уедем, милый... Уедем!
Артемьев гладил голову жены, жалел ее и в то же время думал о веселой, блестящей и остроумной женщине, которая завладела им какими-то чарами жгучих обещающих глаз и чувственною красотою ее лица, форм и фигуры, от которых ему не избавиться. Он думал, что она полюбила его до того, что готова бросить мужа, если он оставит жену...
И он потерял голову... Он не в силах уйти от... Он называет себя подлецом перед Соней. Она - святая, благородная женщина. Но отчего же она кажется ему уж не прежней чарующею, властною красавицей, и с ней уж не так легко и весело, как с Варварой Александровной? Он привязан к Соне, бесконечно любит и уважает ее. А та не такая умная, святая и честная, как Соня, и между тем... она, одна она кажется ему дорогою, любимою и желанною.
Артемьев еще нежнее стал гладить голову жены и еще ласковее говорил:
- Не волнуйся, Соня... Сейчас узнаем, зачем меня зовут... Пора ехать.
Он осторожно отстранился от объятий жены, поцеловал ее маленькую горячую руку и ушел одеваться.
- Буду ждать тебя к завтраку! - сказала Софья Николаевна, провожая мужа.
Через час он возвратился совсем подавленный. Софья Николаевна была бледна, как смерть.
- Надо уезжать, Соня! Назначен старшим офицером на "Воина".
- А в отставку?..
- Просился. Отказали.
- Хочешь... я поеду к Берендееву.
- Нет... нет. Спасибо, Соня... Это невозможно...
И, целуя особенно нежно руку жены, точно прося в чем-то прощения, вдруг раздумчиво промолвил:
- Быть может, и лучше, что в плаванье!
