Приключения 1972–1973 | страница 42

– Похороните… рядом с матерью… – еле слышно выдохнул он. – В Чуете…

Джура не ответил, поднял голову сына и снова дал ему пить. Но пить Худайберды уже не стал, побелевшее губы его дрогнули, он захрипел, будто пытался что‑то сказать, рука сползла с груди, тяжело упала на траву.

– Все, – сказал Джура. Я глянул ему в лицо, и мне стало страшно. Тут бабахнуло сверху, я быстро обернулся, увидел на скале над нами фигурку с винтовкой, быстро выстрелил в ответ, не знаю, попал ли. Басмач исчез, я обернулся – и… Джура лежал рядом с Худайберды.

– Джура‑ака! Джура‑ака! – звал, кричал, плакал я.

Но он не отозвался.

Джуру перевезли в Шагози, здесь и похоронили. Я попросил было отвезти его в Чует, похоронить рядом с женой, но Зубов не согласился.

– Нет, Сабир, Джура должен лежать здесь. Тут он служил, на этой земле пролил кровь. Придет время – Шагози назовут кишлаком Джуры Саидова…

И вот сколько уж лет прошло. Когда мне бывает трудно, когда я не уверен в себе или не знаю, какое принять решение, я вспоминаю его. Я спрашиваю его, а он, живой в моей памяти, отвечает мне, Джура‑ака, старший брат.

Алмалык теперь большой город, и кишлак Шагози тоже разросся, здесь много народу, поднялись кирпичные дома, проложены хорошие дороги, только никто не говорит теперь «Шагози» – называют просто Джура‑кишлак.

Когда я приезжаю сюда, встречаюсь с Зебо – она здесь председатель сельсовета. Ее сын Бохадур стал большим ученым. Иногда мы все вместе собираемся, едем к могиле Джуры, вспоминаем его, вспоминаем прошлое. Вот и сегодня я вспомнил тоже…

Авторизованный перевод с узбекскогоС. Шевелева

– Тише вы там!

Майор Хор яростно выдохнул эту фразу в микрофон, прицепленный к пропотевшему воротнику пятнистой, видавшей виды куртки десантника. И черная тень каноэ, скользившего позади метрах в двадцати, словно споткнулась: ровный и ритмичный всплеск весел враз прекратился, было видно, как в ночной темноте с их лопастей скользила, голубовато фосфоресцируя, вода.

Ночь была глухой и безлунной, и Майк еще раз порадовался этому. Конечно, побережье, перерезанное узкими заболоченными местами, охваченное скользкими переплетениями мангровых зарослей, не охранялось, но все же кому охота умирать от шальной пули перепуганного африканского полицейского, вздумавшего вдруг проявить бдительность.

– Скоро?

Хор нетерпеливо подтолкнул Майка плечом.

– За мысом будут пальмы…

– Ты точно знаешь?

В возбужденном голосе майора слышалось сомнение. Майк усмехнулся.