Толпа джигитов проводила курбаши к красному шатру под паранджами, где ждала его невеста.
– Едем, – шепнул мне Джура.
Увидев, что мы собрались в путь, нам принесли наше оружие. Опять четыре басмача проводили нас до перевала и там передали другим.
– Сердце мое чуть не разорвалось, боялся за вас, – так встретил нас в Шагози Шадман‑охотник. – Ну что, согласился?
– Поживем – увидим, – ответил Джура.
Мы двинулись дальше, и до самого Алмалыка Джура ехал молча, казалось, не видя дороги, уронив руки на луку седла. Я знал, что мучило его, но помочь или хотя бы посоветовать что‑то путное казалось мне невозможным.
В управлении нас встретил Зубов, выбежал во двор:
– Ну?
– Костя… – сказал ему Джура, – Худайберды… Худайберды – мой сын!
Я сидел в управлении за бумагами и не мог работать – все думал о Джуре. Что будем делать теперь, что Джура будет делать, каково ему сейчас?..
Пришла Зебо с ребенком на руках, хотела убрать комнату. И впервые заговорила со мной:
– Боялась я… Ураз рассказывал – у курбаши злое сердце, не любил его.
– Ну не такой уж он и злой, этот курбаши. Мы с ним из одного блюда плов ели!
Зебо не поверила. Подняв край платка, внимательно смотрела на меня узкими киргизскими глазами.
– Правда, – добавил я. – Были на свадьбе его, из одного блюда с ним ели и бузы выпили…
– Что ж тогда Джура… Джура‑ака печальный такой?
Я хотел было сказать Зебо, потом раздумал. Захочет Джура – сам объяснит ей. Но что‑то надо было ей ответить, и я вспомнил о Саидхане. После нашего возвращения от Худайберды Зубов сообщил в Ташкент, что Саидхан связан с басмачами. Никто не сомневался теперь, что Мухтаров и есть тот самый Саидхан, имя которого открыло нам дорогу к Худайберды. Но Мухтаров успел бежать: пока из Ташкента пришел в Коканд приказ об его аресте, Мухтаров исчез. Только через шесть лет он был пойман таджикскими чекистами в Хороге, все шесть лет, работая в сельсовете, вредил как мог. Из Хорога его переправили к нам, и. я допрашивал убийцу Ураза… Потом его осудили.
Но сейчас я только мог сказать Зебо:
– Среди нас был враг, он предал Ураза.
– Поймали?
– Нет еще.
– Ураз хорошо говорил о Джуре‑ака.
– Джура хороший человек.
– Почему живет один?
– Нет никого родных, – ответил я и тогда впервые вдруг подумал: «А что, если поженятся они, Зебо и Джура‑ака? Ведь здорово было бы!.. Сейчас оба несчастны, а соединятся – заживут счастливо!» Я решил было поделиться своим открытием с Зубовым, но не успел, отвлекли срочные дела. Опять пришлось собираться в Шагози.
