Джура кивком указал Уразу на дверь – пошли, мол Мы вышли во двор – Джура, Ураз и за ними я.
Женщина уже протягивала мужу мисочку с пловом, завернутую в румол – поясной платок. Склонив голову, она спросила еле слышно:
– Когда ждать вас?
– Про то один аллах ведает, – сумрачно бросил Ураз и добавил еще, но уже мягче: – Береги сына.
Мы вышли из кишлака; я вел в поводу свою клячу и жеребца Ураза.
На дороге Джура подал поводья моей лошади Уразу.
– Садись… На этой далеко не уйдешь.
Ураз выругался, но поводья принял.
Потом Джура похвалил меня:
– Везучий ты, парень, смотри, какого коня получаешь. – Гнедой Ураза нетерпеливо бил копытом. – Однако садиться погоди – пока Ураза провожаем, я сам на его жеребце поеду.
Джура с Уразом неторопливо двинулись по направлению к Алмалыку, я держался чуть позади и слушал их разговоры. Напряжение охоты еще не оставило меня, наверное, оттого, что не было ему нормального выхода – погони и борьбы. Честно говоря, я никогда не думал, что поймать басмача так просто – ведь мы взяли Ураза без труда, без выстрела, можно сказать, голыми руками. Что это – везение, случайность? Тогда я еще не мог найти ответа…
– Не надо было мне приезжать сегодня, – как бы отвечая на мои немые вопросы, пожаловался Джуре Ураз. – И не хотел ведь – плохой сон видел, будто сын мой маленький умер.
– Значит, долгая жизнь ему суждена, так поверье обещает.
– Что прячешься за поверье, милиция, говори уж прямо: отсчитает ему аллах от моей жизни! – Ураз хохотнул коротко и зло, и я подумал: все же надеется убежать, и потрогал маузер у себя на боку. – А ты, однако, ловкий, милиция, как узнал о том, что приеду, скажи, а? Молчишь… Слыхал, слыхал о тебе.
– Ничего, и ты не хуже. Три раза удирал, я не мог догнать.
– Спасибо. И сегодня ушел бы, да задержался дома… Как ты думаешь, вас дожидался, а? – Ураз снова хохотнул и переменил тон на угрожающий: – Но помни, милиция, услышит обо мне Худайберды – за меня одного вас тысячи головы положат.
– Неужто так страшен он, твой хозяин?
– Ты не знаешь его, милиция, настоящий дракон, кого хочешь проглотит! Ни тебя, ни меня не пожалеет, если понадобится ему. Да… Только не называй его, милиция, хозяином моим. Сам знаешь, я другой. И я сам себе хозяин. На коня моего можешь сесть – на меня узду не накинешь!
– Узда на тебе не нужна. У нас каждый себе хозяин.
– У кого это у вас?
– У тех, кто признает Советскую власть.
– Ах вот ты о чем! Не пустословь, зря стараешься, милиция.
