В самом конце сентября с Сережей в лагерь прибыл молодой парень в красноармейской форме. Был он высокий, плечистый и даже, пожалуй, красивый. Он бодро представился нам по фамилии и сел обедать. Пришли опоздавшие археологи, грязные и усталые. Кира плюхнулась на кошму, взяла свою чашку с супом, съела несколько ложек и вдруг, неожиданно разинув рот, просияла:
- Костя... ты?! - тихо и радостно сказала она.
Прибывший оказался Кириным женихом. Вечером влюбленные гуляли вместе. Весь следующий день жених провел на раскопках с Кирой. На третий день Костя не выдержал и вернулся среди дня в лагерь, лежал в палатке, читал. Вечером он был душой общества, пел под гитару "Васильки", "Ты одессит, Костя, а это значит..." и рассказывал об Одессе. На следующий день он, правда, пошел с археологами на раскопки, но лопатку не брал, а сказал, что будет проводить с ними массовую работу и целый день рассказывал анекдоты.
Мы выслушали этот поток красноречия спокойно, Кира с восторгом, но Димка с явной злостью. С одной стороны, Димка сам был краснобай, любил, чтобы его слушали, и конкуренции не выносил. С другой стороны, хвастливые рассказы Кости об его роли в обороне Одессы начинали злить многих.
Вообще в нашей экспедиции Костя пришелся не ко двору. Когда зашла речь о том, что он собирается делать дальше, не хочет ли он идти в геологию или археологию, то он, сморщившись, сказал, что это все "больно пыльная работенка".
Кире же он как-то заявил, что вряд ли она себе "своей археологической лопаткой хорошую жизнь накопает".
Через несколько дней он с Сережей, отправляющимся за продуктами, уехал. Костя собирался поступать в институт торговли.
На следующий день вслед за его отъездом все небо заложило тучами. Уже после обеда начало все больше холодать. Ветер, шедший по долине с запада, становился все резче, все острее. С ранними сгущающимися сумерками в воздухе заплясали снежинки. Они шли, наступая с запада, их становилось все больше, и они все летели, все летели, не ложась на землю.
Я с тревогой вглядывался в темноту, мы ждали Димку с Васей, которые были в очередном маршруте по хребту. Мы разожгли для них большой костер. Наконец, из метели появились две полузанесенные снегом фигуры.
- Спасибо за огонь,- сказал Дима, залезая в палатку,- а то мы совсем было в сторону взяли.
- Есть что-нибудь новое? - спросил я.
- Да нет, все решительно прочесали, нет ни черта. Только вот у одной вершины нашли следы костра и большой бак из-под керосина. Не ржавый.
