Вася пел:
За ветер удачи! За ветер добычи!
За точность прицела! За прочность клинка!
За губы любимой и сладкое тело!
За вкус черной крови из глотки врага!
И далекое эхо повторяло эти разгульные строки.
Пусть вой урагана! Шипенье мальстрема!
Пусть черный голландец грозится бедой!
Костлявая всех приглашает на танец,
А раньше иль позже - не все ли равно!..
- До чего кровожаден, собака! - приподнимаясь с кошмы, на которой лежал в растяжку, говорил Дима.- А стишата ничего. Жаль, что старик Флинт не слышит этой песни, он бы отсыпал Ваське дублонов.
Так в этот день исчез из нашего лагеря Гоша. Результатом его деятельности было появление в одном журнале довольно подробного и достаточно вольного описания хода наших работ. На обложке же этого журнала красовался портрет Киры с лопатой. Ее волосы были спутаны, руки грязны, и по лицу стекали струйки пота. Несмотря на это, или, может быть, благодаря этому, она была так поразительно хороша, что ни одна умная жена не дала бы в руки мужу этот журнал.
На третий день пребывания на Солон-куле, Сатанда и Джемогул отправились в гости. На склоне Вархнаского хребта ими вдалеке были усмотрены юрты какой-то колхозной фермы.
Когда они уехали, мы долго смотрели им вслед, и Димка, задумчиво почесывая голову, сказал:
- А не глупо ли с нашей стороны отпускать их одних? Мы же собирались все время следить за Сатандой? Как ты думаешь?
- Право не знаю,- сказал я,- но мне после того как он показал нам пещеру, захотелось верить Сатанде.
- Думаешь?
- Да как тебе сказать, я вот только что думал так, а ты сказал сейчас, и у меня опять появились в нем сомнения.
- Ну и что будем делать?
- Да что делать? Сейчас ничего не сделаешь, они уже далеко, а в дальнейшем надо поглядывать.
К вечеру погода начала портиться, а с востока пошли облака. Вечерний ветер был уже резок и холоден, беспокойно билось в своих берегах озеро, и его шум становился все более гулким. Ночью ветер стал переходить в северный, и через некоторое время в воздухе появились снежинки.
Когда я на следующее утро проснулся, стенки палатки провисали надо мной, они были покрыты толстым слоем снега. Окружающие горы все были также под снегом.
Туманный день. Солнце поднялось и, невидимое из-за туманов, начало греть, от чего снег в долине вокруг нас начал постепенно таять.
Трудно было винить нашего повара, что он запоздал с завтраком на таком холоде.
Только когда все поднялись, а завтрак еще только начинал готовиться, то я зарычал на него. Но он слегка пожал плечами и показал мне на тучи, на снег, на мокрую землю и на лице его было выражение, свидетельствующее о том, что мои упреки он считает неуместными.
