Элизабет подходит к тихому уголку школьного дворика, где собираются “непонятые”, буквально следом за Эстер. Она садится между Мери и Бруно и, прежде чем начать говорить, набирает в грудь побольше воздуха. Она умылась в туалете, и теперь ее лицо влажно от воды. Элизабет очень плохо, ее едва не вырвало. Так непросто вернуться и снова предстать перед бывшими друзьями. Она много раз повторяла перед зеркалом одно и то же, прежде чем войти в директорский кабинет.
“Это ты, ты, ты...” – твердила она.
Все сосредоточенно ждут, что скажет им Элизабет. Ситуация крайне неловкая, можно даже сказать, сюрреалистичная. Ребята молча смотрят на бывшую подругу. Они сообща решили не попрекать ее прошлым или чем-то еще, а подождать – пусть Эли выскажется первой. Наконец, девушка решилась. Она постукивает пальцами, словно отмечая предстоящий ей путь, и начинает говорить.
— Спасибо всем за то, что не разбежались, а сидите здесь со мной. После всего, что я натворила, особенно с вами, – Эли указывает взглядом на Рауля и Валерию, – я поняла бы ваш отказ, и поэтому сразу хочу извиниться перед вами. Простите, я сожалею о случившемся. Правда... мне очень жаль... Вы даже не представляете... насколько.
Элизабет полностью сломлена, слезы мешают ей говорить, и она закрывает лицо руками. Остальные смотрят на нее, не зная, что предпринять. Никто из ребят не двигается с места, молча наблюдая за девушкой, пока Эстер не встает со своего места и не садится перед Эли. Она нежно гладит ее по длинным, черным как смоль, волосам, ласково приговаривая в утешение:
— Успокойся, Эли, мы все совершаем ошибки. Что касается меня, то я тебя простила.
Валерия и Рауль не так снисходительны к ней. Им не так легко принять извинения и простить Эли, ведь нападки девушки на них были наиболее злонамеренными и жестокими. Бруно тоже не очень-то уверен в искренности ее слез, но предпочитает не перечить своей подруге.
— Не знаю, сможете ли вы когда-нибудь простить меня, – говорит Элизабет, утирая слезы бумажным платком.
— Не так легко, знаешь ли, простить то, что ты сделала.
— Не будь таким жестоким, Рауль.
— Ха! Не будь таким жестоким! Да будет тебе известно, Эстер, по ее вине мы пережили не лучшие времена, нам было очень фигово. И уж если говорить начистоту... я не очень верю в эту басню со слезами и прощением.
— Ну же, Рауль, не будь ты таким.
— А каким ты хочешь, чтобы я был? Она много раз играла нами, забавлялась, так почему на этот раз все должно быть по-другому?
