Можешь мне присниться? (ЛП) | страница 23



По лицу девушки заметно, что на душе у нее неспокойно. Вчера она сама решилась сделать шаг вперед, а теперь вынуждена все изменить и отступить ради Бруно, ради Альбы и ради себя самой. Ее поступок был разумным и оправданным. У нее просто не было иного решения, хотя чувства ее оставались неизменными.

Звонок на перемену производит в классе обычную суматоху. После шумного отодвигания столов и стульев, Эстер и Бруно остаются в классе практически одни. Переглянувшись, оба одновременно решают, что им нужно поговорить. Парень первым подходит к Эстер, и они вместе идут на школьный двор к тому месту, куда на перемене, как правило, никто не заходит. Это место находится в противоположной стороне от того, где обычно собирались “непонятые”. Ребята садятся на землю, и Эстер первой нарушает молчание:

— Я хочу извиниться за то, что произошло. В последнее время я все делаю наперекосяк.

— Тебе не нужно извиняться.

— Нужно, Бруно, и я должна извиниться, потому что сначала я ставлю тебя в неловкое положение, потом целую, а в конце, сломя голову, убегаю, да еще говорю тебе, чтобы ты мне не звонил.

— Мне понравился поцелуй.

— Мне тоже понравился, – Эстер понижает голос, – но... у нас ничего не может быть.

Бруно чувствует себя как ребенок, которому дали самую вкусную в мире конфетку, но едва он положил ее в рот, тут же отняли. Он ничего не понимает.

— Я не понимаю. Почему не может быть? Ты уже очень давно мне нравишься.

— Я знаю, и ты не представляешь, как скверно я себя чувствую, причиняя тебе боль.

— Ты знала, что нравишься мне?

— Да, – признается Эстер, опуская голову, – но когда ты прислал мне письмо, я была влюблена в Родриго.

Бруно с трудом сглатывает слюну. Значит, Эстер знала о его чувствах и все эти полтора года убегала от его любви. Как он мог быть таким наивным?!

— Я был дураком.

— Нет, что ты? Конечно же, нет! Это я одна была дурой. Я должна была раньше понять, что ты не только хороший друг, самый лучший друг, но и что-то большее. Ты очень много значил для меня.

— Так в чем же дело? Почему ты говоришь, что у нас ничего не может быть?

— Потому что у нас не получилось бы.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, – уверенно отвечает Эстер. – Если мы начнем встречаться, а потом наши отношения разладятся, это будет означать конец нашей дружбы, а я не хочу когда-нибудь потерять тебя, Бруно.

— А почему должно случиться именно так? К этому нет никаких причин. И вообще, почему мы говорим о каком-то конце? При чем здесь наша дружба?