— Вот! — сказал он, извлекая платье из золотистого шелка. — Ты сама наденешь его или я должен побыть твоей служанкой?
Неохотно повернувшись, Кэтрин вцепилась в свой халат с выражением нерешительности на лице.
Заметив это, он принялся уговаривать:
— Ну же, Кэтрин, неужели ты оставишь меня один на один со львами?
— Я думала, что они стадо, — с напускной суровостью произнесла она и, сдавшись, взяла платье, которое он вложил ей в руки.
— То ли стадо, то ли стая — это в значительной степени зависит от твоего собственного отношения. Что ты предпочтешь? Будешь изображать grande dame[50] или просительницу?
После этих слов Наварро выдвинул вперед кресло, перекинул плащ на сторону и сел. Из-за этого действия Кэтрин потеряла нить их спора.
— Что… что ты делаешь? — спросила она.
— Перестраховываюсь, чтобы ты сделала то, о чем я прошу, — спокойно ответил он.
Ее голос, когда она заговорила, зазвучал как шепот:
— Ты дьявол.
— Интересное предположение, — согласился он. — Об этом говорили и раньше. Однако если это проделки сатаны, то, по меньшей мере, забавные.
— Ты простишь меня, если я позволю себе не согласиться?
— Конечно, — ответил он и сузил глаза, обратив внимание на ее ироничный тон. — Но я не обладаю запасом терпения, к тому же у меня есть и другие обязательства на этот вечер. В театр позволительно являться после поднятия занавеса и до первого антракта, но ни в коем случае не позже.
— Не мог бы ты по крайней мере отвернуться?
На его лице появилась слабая улыбка, и он медленно покачал головой.
— Ты слишком хитрая. Более того, так я лишу себя большей части ночных… развлечений.
Досада на его дерзость и на собственную просьбу наполнила ее грудь болью невыплаканных слез. Направившись к гардеробу, она рывком развязала пояс своего халата. Достав из глубины шкафа корсет с глубоким вырезом, подходящий к золотистому шелковому платью, она на какое-то время задержала его в руках, затем вызывающе вскинула голову, и халат соскользнул на пол. Быстро подняв руки, она продела голову в вырез сорочки из желтого атласа, опустила ее по обнаженному телу, просунула руки в проймы, застегнула несколько боковых крючков — и все было готово.
Она повернулась, чтобы бросить на него торжествующий взгляд, но вместо своего незваного гостя увидела крупную фигуру няни в дверном проеме маленькой спальни.
— Мадемуазель! — возмущенно воскликнула Деде, когда ее взгляд переместился с полураздетой девушки на Наварро, развалившегося в кресле возле дальней стороны кровати. Она быстро перекрестилась от дурного глаза.
