− Автовокзале?
− Взяла один билет Балтимор − Клинчпорт, − продолжает Лени.
− Клинчпорт? − повторяю я словно надрессированная. – Это же у черта на куличиках.
В мозгах быстро прокручиваю, для чего она могла отправиться в Клинчпорт. У нас там ни родственников, ни друзей. А может ее похитили? Нет, навряд ли похитители стали бы собрать ее одежду, косметику и ее любимую коллекцию французских духов. Да и выкуп требовать с нас бесполезно: кроме пьющей матери, людей, которые пытаются вытурить моего отца из его же магазина и кучи долгов, у нас ни черта нет.
− Да. На утренний рейс.
Кэм заранее все спланировала. Собрала заблаговременно вещи и смоталась пока все спали.
Я чувствую, как злость вспыхивает во мне, обжигая вены.
− Она только себя любит, − выскальзывает у меня.
− Она вернется, − заявляет Лени. – У нас на дню несколько таких случаев происходит. – Он проходит мимо меня и берет со стола коробку с собачим кормом. – Нерадивые дети, сестра, братья, иногда родители… Бадди, ко мне! – Ву сыплет хрустящее лакомство в стальную миску. – Потом находятся. Причем сами. Оказывается, они просто хотели немного отдохнуть и развлечься.
− Хорошее развлечение! А родные люди места себе не находят, – бубню я.
− Да уж. Поверь не много таких как ты, готовых примчатся в час ночи и барабанить во все двери, лишь бы найти близкого. – Ву бросает на меня враждебный взгляд.
Час? Ого! К лицу приливает кровь, и я чувствую, как начинают полыхать мои щеки.
− Прости, − поспешно говорю я.
− Я мог бы предложить тебе остаться на ночь, но у меня только одно спальное место, − колко подмечает Лени.
После его слов я цепенею. Как же я могла забыть у кого сейчас нахожусь в гостях.
Идиотка.
− Для тебя и вправду не существует ничего святого. – Хочется произнести эту фразу как вопрос, вот только жаль, что я знаю на него ответ.
Мэдисон и Лени – двойняшки. Но как ни странно, они не похожи друг на друга. Ничем. Ни внешностью, ни характером. Мэдисон − добродушная, чувствительная, сентиментальная. А вот ее брат − полная противоположность, ни грамма сочувствия.
Ледяное сердце.
− Еще раз спасибо, − спокойным тоном произношу я. Хоть он и засранец, но все же его помощь была неоценима.
Когда я подъезжаю к дому папа сидит на ступеньках. Благодарю водителя такси и выбираюсь из машины.
− Господи, Деби. Где ты была? Я приехал домой, а тебя тоже нет. – Глаза папы красные и припухшие. Но это точно не аллергическая реакция. Он плакал.
Отец всегда казался таким сильным несокрушимым, но теперь я прекрасно вижу, как ему тяжело. Как и любой родитель, папа иногда был с нами суров, но умудрялся воспитывать нас с Камиллой без ремня. Мы и в углу то никогда не стояли – авторитет отца не допускал капризов и пакостей. Папа всегда был для меня примером, да и для Камиллы думаю тоже, только она почему-то старательно это скрывала.
