- О, ифрит, - ответила я, - я дочь того царя, что убил твоего сына и я пришла в назначенный час вместо него, чтобы принять предназначенную кару и то что положил на мою долю Аллах милостивый и всемогущий!
- Дальше, что было дальше! - закричал султан Ахдада Шамс ад-Дин Мухаммад, и даже затопал от великого нетерпения ногами. - Не молчи, поведай окончание этой истории!
- Увы, увы, господин мой, - Зарима опустила веки, и взор ее преисполнился грусти. - Окончание истории скрыто от меня, так же, как и от моего повелителя. Память о последующих событиях покинула мой ум. Последнее, что я помню, это разговор с ифритом, а очнулась я уже в стеклянном ящике, и вместо рогатой рожи ифрита увидела немногим более привлекательное лицо Халифы-рыбака. Об остальных злоключениях, думаю, тебе ведомо, о милостивейший и великий царь.
13.
Продолжение рассказа о красавице Зариме и о султане славного города Ахдада Шамс ад-Дине Мухаммаде.
- О, душа моя! - едва Зарима закончила свой рассказ, воскликнул Шамс ад-Дин Мухаммад. - Сколько испытаний послал Аллах на твою долю. Но нет у нас права упрекать его, ибо как сказал поэт:
Страшащийся судьбы - споен будь!
Ведь все в руках великого провидца
Пусть в книге судеб слов не зачеркнуть,
Но что не суждено - тому не сбыться.**
Сколько злоключений по милости Аллаха милостивого и милосердного довелось испытать тебе.
- О владетель моего ума, - со всей возможной скромностью ответила Зарима, - клянусь, и Аллах в том свидетель, я не жалею ни об одном потраченном мгновении, ни об одном поступке, ибо все они по воле Аллаха милостивого и милосердного привели меня к тебе. Единственное омрачает мое сердце и смущает душу, и отравляет существование - султан моего сердца изволил гневаться, женщины видят это, и это доставляет им многие печали. Пусть мой господин назовет причину своего гнева, клянусь Аллахом, я устраню ее, пусть бы на это потребовалось отдать и мою жизнь. Если же причина во мне - смиреной рабе твоей, повинной лишь в безмерной любви к повелителю, пусть господин мира возьмет меч и выпустит всю мою кровь, если это хоть на треть развеселит его. И не будет ему в том упрека, и не будет вины на нем в день воскресения, ибо упреки и вину я возьму на себя.
При звуках речей этих, глаза Шамс ад-Дина наполнились слезами, и он залил ими усы и бороду, и верх рубахи.
- Клянусь, и Аллах в том поручитель, - Шамс ад-Дин подошел и обнял наложницу, - если и есть в чем твоя вина, то только в том, что похитила сердце мое, а вместе с сердцем и разум, но рассказ твой разогнал сомнения и укрепил душу, и с этого дна (а Аллах в том поручитель) доверия к тебе будет больше, чем к кому бы то ни было.
