Под весенними грозами | страница 5



- Сейчас дочка её непутёвая в Сибири где-то с хахалем. Этим... как его... занимается... ну, вещи сюда-туда возит. Деньги-то неплохие зарабатывает, да с ребёнком тяжело, она её к Женьке и отправила. А сама, сука такая, деньги не присылает, отделалась от девчонки и концы в воду - живи мать, корми моё отродье! Да, - скривился дед, - порода-то Женькина, та такая же была...

И опять понеслась нескончаемым потокам повесть "Необычайные приключения Жени N". Бутылка опустела, дед едва держался на стуле.

Значит, бабушка Женя проживает лишь вдвоём с внучкой? Повезло. Она, вроде бы, согласна сдать мне комнату? Повезло. Такое везение не назовёшь невероятным, хотя назвать бы очень хотелось... С другой стороны - сколько раз я сталкивался с невероятным невезением? Та высоконогая девочка с небрежными чёрными волосами в переполненном автобусе... Я сидел задом наперёд и ел её глазами. Она вышла раньше меня, а что мне было делать, бежать за ней? Или мельком замеченная нимфетка, которой я был сражён, сидя на заднем сидении автомобиля, увозившего меня по невероятно важным делам - я увидел лишь спину её, и этого почему-то хватило на то, чтобы помнить её до сих пор. Я утверждаю, что между нимфетками и поклонниками их существует какая-то телепатическая связь, объясняющее необъяснимые случаи взаимного притяжения. Возможно, один из бесчисленных божков покровительствует нам, подкидывая иногда немного этого самого "невероятно повезло".

Я честно сказал деду, что комната мне не понравилась, но пообещал заглядывать на огонек, в случае, если найду подходящее жильё поблизости. Дед не особенно расстроился моему отказу, явно обрадовался обещанию заходить на огонёк и выклянчил ещё бутылку. Я оставил ему денег.

Распрощавшись с дедом Абдулом Хамзяевичем, я окольным путём пришёл в кафе, где с удивлением узнал, что как постоянный клиент я сегодня могу есть и пить за счёт заведения. Объявляя мне эту новость, официант светился от счастья, ему было очень приятно, а мне было всё равно. Я поблагодарил его и заказал рюмку коньяка, салат и кофе.

Выждав семьдесят одну минуту, я подхватил сумку и направился к зелёной дверце.

- Ну, что? - спросила бывшая "распутница" Женя. - У деда был?

- Был, но у него поселюсь только в крайнем случае: пьёт он, судя по всему, - сообщил я. - А больше, вроде, никто и не сдаёт.

- Ну, заходи тогда, - как-то торжественно сказала старушка. - У меня посмотришь.

Мы вошли в маленький дворик, залитый в незапамятные времена цементом. В трещинах цемента обильно росли сорняки. Старушка Женя (до сих пор так и не удосужилась назваться) что-то говорила, я слушал, но совершенно не воспринимал сказанное. Потенциальное пристанище меня очаровало, несмотря на свою неказистость и ветхость. Ветхий двор, ветхий жилой дом слева, ветхая времянка прямо, справа заросший лопухами микроскопический огородик, в центре которого размещался столь древний деревянный туалет, что я бы не стал туда заходить в ветер.