– Глеб, Глеб! Ты где?
– На берегу.
– На каком берегу?! Послушай! Это невозможно! Это… это... – она почти кричала от волнения.
Глеб успокаивающе проговорил:
– Подожди, подожди, не торопись, Ника. Что произошло?
– Я не могу… не могу по телефону… нам нужно встретиться! Срочно! – она сделала паузу и неуверенным голосом, уже потише, позвала: – …Глеб?
– Да.
– Это ты?
– Ну конечно.
– Точно – ты?
– Хммм...
– А… а ты там один?
– Нет, – ответил Глеб, – нас тут двое. Я и… я.
Его начал немного нервировать этот разговор. К тому же он был уверен, что только что с ним тоже произошло нечто очень удивительное, и этому «нечто» тоже следовало бы уделить хоть какое-то внимание.
– Какие двое? Ты что там, головой стукнулся? Нам нужно срочно встретиться! – Ника, казалось, была на грани нервного срыва.
– Что произошло? С тобой все в порядке? Ты можешь мне внятно изложить? – Глеб уже начал беспокоиться.
– Со мной все нормально, но кое с кем далеко не все хорошо.
– Кое с кем?!... Хорошо-хорошо, скоро буду.
Глеб бросил последний взгляд на темную массу речного потока и, остановив проезжающее мимо такси, поспешил на встречу с Никой. Всю дорогу до места, где они уговорились встретиться, пожилой таксист болтал без умолку.
Глеб вошел в маленькое кафе, секунду осматривал зал в поисках Ники и увидел ее в дальнем углу. Перед нею уже стоял заказанный на них обоих ужин.
– И что случилось? – спросил Глеб, усевшись на неудобный железный стул с прямой спинкой. – Тебя укусила собака? Или ты ее укусила?
Ника погрозила ему кулаком:
– Не смешно. Мои сны…
– Что с ними произошло? – слова Ники заставили Глеба мысленно покачать головой.
После своих собственных непонятных снов он начал читать все подряд на эту тему. Среди потока всевозможных книг и брошюр о снах и сновидениях, ему попалась и научно-популярные публикации о работе головного мозга, основной идеей которых было то, что сны не более чем продукт нашего подсознания. Именно возбуждение отдельных участков мозга заставляет вспыхивать хранящиеся в синапсах головного мозга образы нашего жизненного опыта, наши воспоминания.
Эти воспоминания, как пытался уверить себя Глеб, могут быть не только следствием пережитого опыта, но каким-то образом индуцироваться нашей генетической памятью, которая может хранить не только наш личный жизненный опыт, но и опыт наших предков. Причудливость и яркость снов, считал он, были продуктом многослойного наложения, интерференции этих воспоминаний.
