– Я чувствовал, что мы очень близки, что мы прекрасно понимаем друг друга во всем. Это, наверное, называется духовная близость? …Знаете, когда внутренний мир одного человека пересекается хотя бы частично с миром другого, обычно возникает взаимная симпатия. Если их миры пересекаются больше – они становятся друзьями. Наши миры пересекались на девяносто процентов. И оставшиеся десять процентов тоже были близки. Но это вовсе не означало тупого копирования мыслей и воззрений одного – другим. Нет! Это был творческий, свободный союз двух равных личностей! У нее на все события и проблемы был свой, оригинальный, иногда парадоксальный взгляд. Я чувствовал себя рядом с ней так, как будто прожил с ней целую жизнь. И это было необычным для меня – ведь для отношений мужчины и женщины этого совершенно не требуется. Иногда достаточно одной только вспыхнувшей на одно-единственное мгновение страсти, чтобы они оказались вместе. …Правда, через некоторое время они обнаруживают себя в пустоте – чужие люди, не особо нужные друг другу… Мы были вместе два прекрасных года. Были вместе…
Он умолк и стеклянным взглядом вперился в столешницу.
– И что было потом? – не выдержал Глеб.
– Потом? Потом уже не было ничего… Я возомнил о себе слишком много, друзья мои. – почти рисуясь, произнес Иванов. – Слишком много. Она была из простой семьи, москвичка в третьем поколении. Небогатые родители… да и работала она учительницей начальных классов… очень любила детей. А я… Вы представляете себе театральный мир, ну или хотя бы слышали о нем и его закулисных нравах. – Он покачал головой. – Долго рассказывать, но в какой-то момент я решил, что мы не пара.
– Почему? – спросил Эйтор.
– Нет этому разумного объяснения. Нету. Ну-у-у…. передо мной раскрывались, как мне тогда казалось, новые неизведанные горизонты, новые ощущения, новые возможности. А тут… тут, вроде бы все стало знакомо. Казалось, что оно никуда не денется… Но все рухнуло. Эти молодые актриски… Это они, они виноваты! Да нет, что это я… не они, конечно, – с глубокой печалью в голосе сказал он, – …в общем, она ушла. Ушла!
Он стукнул кулаком по столу:
– Эх! Тогда я не понял, что произошло, думал – вот она, свобода! И я наслаждался этой свободой. Но мало-помалу я стал замечать, что внутри у меня, вот тут, где сердце, образовалась пустота, почти физическая пустота… Меня стали преследовать неудачи, моя постановка шекспировской пьесы была ошельмована критиками, меня перестали приглашать на телевидение, на творческие встречи… И наступил момент, когда я понял, что именно то, что мы с ней были вместе, именно наш союз и был тем локомотивом, который толкал меня к новым свершениям, давал мне новые идеи, давал мне силу… А сейчас все ушло… Меня забыли. А я жив! – прохрипел он нетрезвым голосом. – Вот я – тут! Пью дрянной коньяк с утра в дешевой забегаловке…
