Ангельские женские голоса стихли и исчезли.
Эйтор огляделся и увидел на полу упавший предмет.
«Это нож», внезапно понял он. Текпатль – это нож. Керамический нож!
Это нож!!!
Он подпрыгнул от радости и закричал:
– Это нож!
И сразу же пришли как будто из сияющей пустоты названия других предметов, окружавших его.
О, а вот вилка.
Боже – вилка! В-в-в-и-и-и-л-к-к-к-а-а-а!
А это что? Это стол.
С-т-о-л.
Эйтор принялся бегать по кухне и называть предметы один за другим, указывая на них пальцем.
Кран.
Лампа.
Чашка.
Чашка, лампа, кран, стол.
Кофеварка.
К-о-ф-е-в-а…Тьфу! Что за нелепое имя! Нужно будет дать этой вещи новое название, решил он.
Потолок.
Стена.
Чайник.
Хорошее имя. В нем есть что-то очень основательное, пожалуй, этому предмету можно доверять. Ч-а-й-н-и-к.
Скоро он устал и, присев к кухонному столу на деревянную табуретку, задумался:
«Что это было? Где я был? Где я сейчас нахожусь?»
На короткое время он всерьез испугался за свой разум – ему показалось, что такое погружение в глубины своего сознания может разрушить что-то очень важное в нем, перестроить какие-то фундаментальные основы миропонимания, которые он тщательно выстраивал в себе долгое время.
В этот день он не пошел в мастерскую. Он бродил по улицам Петербурга и набережной Невы и размышлял, перебирая в уме все возможные варианты произошедшего события, которое, как он сообразил, вовсе не было симптомом недуга, наоборот, оно стало началом выздоровления. Эйтор явственно увидел болезнь, которой не было названия у современной медицины.
А больным организмом было все человечество, и болезнь эта – своего рода слепота, полупрозрачная мутная завеса, словно накинутая на глаза человечества. Эйтор понял, что мы, жители планеты Земля, словно полуслепые новорожденные котята, тычемся и тычемся – год за годом, жизнь за жизнью – в одни и те же препятствия. Мы не осознаем эти препятствия, будучи уверенными, что живем только раз. И, реализуя свои желания, мы не привыкли отказывать себе ни в чем, даже если при этом страдают наши близкие. Мы уверены, что нужно брать от жизни все, что только возможно, раз уж нет никакой возможности сохранить себя после смерти.
Какая детская наивность!
В следующую же ночь Эйтор снова вернулся в тот город, который пылал, захваченный врагами. Он возвращался туда несколько раз, уже совершенно сознательно, и выяснил судьбу жителей этого города, судьбу уникальной библиотеки, собиравшейся его правителями в течение многих лет. Возвращаясь назад, домой, в наш мир, он отыскивал в словарях значения слов, которые не понимал. Некоторые его сны охватывали и более ранний период – за несколько лет и даже десятилетий до вторжения завоевателей. Постепенно, шаг за шагом, минуту за минутой, используя работы современных археологов и свои собственные наблюдения, Эйтор выстроил для себя тот фрагмент истории, свидетелем которой ему довелось стать.
