— Ну вот, новостями прервали! — раздался недовольный голос соседки.
Открыла глаза и снова взглянула на экран. Там, действительно, передавали экстренный выпуск новостей. Замелькали кадры из аэропорта. Неясное предчувствие заставило сердце бешено заколотиться.
— Прерываем программу телепередач экстренным выпуском. Сегодня в 17.00 в воздухе взорвался самолет, следующий рейсом Ильинск — Нью-Йорк. Стало известно, что выживших в этой трагедии нет. Причину пока не удалось установить.
Показали догорающие обломки самолета, мечущихся по взлетной полосе спасателей и милиционеров. Весь остальной мир перестал существовать. Я задыхалась, горло опалило жаром, словно сама находилась в горящем самолете.
— Дима! Дима-а! Дима… — я кричала до тех пор, пока в палату не вбежали несколько медсестер и врач.
Металась на постели, сжимая руками простыню. По-звериному, нечеловечески выла. Мне было сейчас плевать, как я выгляжу, и что подумают все эти люди. Кто-то резко ударил меня по щеке. Замолчала и посмотрела во встревоженное лицо мужчины-врача. Затряслась. Холодный пот смешивался со слезами. Зубы выстукивали барабанную дробь.
— Что с вами? — участливо спросил врач.
— Мой муж… — я едва узнала собственный голос. — Он летел тем рейсом…
Соседка по комнате охнула и затараторила:
— Господи! Только что передавали. Самолет взорвался. Сказали, никто не выжил.
Медсестры выражали соболезнования, врач уговаривал принять успокоительное. Я почти не понимала их. Словно мы оказались по разные стороны: их мир прежний, уютный и понятный, мой же — страшный и пустой.
С ужасом поняла: не зря я так боялась первого марта. Все произошло именно так, как и предсказывала Димина бабушка. И я — не та женщина, которая могла бы спасти его. Как же больно! Это я во всем виновата. Если бы не я, Дима бы продолжал искать ту самую, единственную, идеальную…
Лучше бы так и подохла в парке, околела, как собака.
Дима… Он вставал перед глазами, как живой. С грустными и полными надежды глазами, с красивой улыбкой, смягчающей суровые черты. Я никогда больше не почувствую его прикосновений, не услышу теплого бархатного голоса. Соседка по палате села рядом и обняла, утешая, как маленькую. Я уткнулась в ее плечо и рыдала, не в силах остановиться. Ну почему я не умерла сегодня? Тогда мы сейчас снова были бы вместе! На небесах…
Смущенное покашливание у двери.
— Простите, мне сказали, что в этой палате находится Людмила Валенская.
Бред… Горячечный бред. Или я с ума сошла! Отпрянула от соседки, устремила округлившиеся глаза на дверь. Тут же заорала, снова перепугав всех присутствующих. Не обращая внимания на дикую боль в сломанных ребрах, соскочила с кровати и бросилась к стоящему на пороге мужчине.
