Так мы и лежали. Я на жесткой земле, придавленная обнаглевшим женихом, смотрю на листья высоко над головой, про себя перебирая способы его убийства. И он - даже не думающий извиняться, на моей груди.
Правда, чем дольше он так лежит, тем меньше мне хочется его прогонять. Но это к делу не относиться. Должна же девушка показать свое негодование от подобного обращения?
Я уже собралась высказать ему все, что о нем думаю, когда он приподнялся на локтях, и наши глаза встретились.
Темный властелин
Коса растрепалась еще во время столкновения на дороге. Сейчас от нее остались разве что воспоминания. Волосы в беспорядке разметались вокруг головы. К одной щеке прилипли несколько листиков, должно быть, когда упала на землю. Рот приоткрыт, должно быть она как раз собиралась что-то сказать, перед тем как я поднялся. По краям радужки у нее были черные крапинки, которые придавали ее глазам особенную глубину.
Где-то на задворках сознания еще билась мысль, что нужно бы ее поколотить, в воспитательных целях. Но губы были ближе.
Саша
Если бы я встретила такого мужчину в своем мире, бежала бы от него без оглядки. Красивые мужчины - это сто процентов неприятностей и однозначно разбитое сердце.
Возможно, подобный страх будоражил меня и сейчас.
Но, глядя в Его глаза, я знала - этот мужчина скорее умрет сам, чем причинит мне боль. Хотя нет, его смерть мне не нужна. Даже мысль об этом заставляет сердце сжиматься. Но ведь я хочу вернуться, да?
Правда, дом сейчас казался таким далеким, тогда как его губы были так близко.
Темный властелин
Не знаю кто из нас кого поцеловал. Да и разве это важно? Стоило прикоснуться к ее губам, как мысли мгновенно покинули голову. Устремившись совсем в другом направлении. Она вскинула руки, чтобы закинуть их мне на плечи. Но я перехватил их и завел ей за голову. Сейчас было мое время.
Наши языки сошли в самой древней схватке между мужчиной и женщиной. И проигравших здесь не могло быть. Из ее груди вырвался стон. Я не смог удержаться от самодовольной улыбки. Одной рукой по-прежнему удерживая ее запястья, другой скользнул вниз, развязывая тугие узелки на ее корсаже.
Каждый отвоеванный у одежды участок кожи тут же считался завоеванной территорией, и я губами и руками предъявлял на него свои права.
Когда вся шнуровка пала под моим натиском, отпустил ее руки, но лишь затем, чтобы обездвижить их стянутым вниз платьем.
--Салазар.
Ох, не стоило ей произносить мое имя. Если до этого момента я еще как-то сдерживался, сейчас самообладание покинуло меня напрочь. Едва сдержав стон, скользнул руками по ее телу, и впился в губы требовательным поцелуем.
