Инара, надсмотрщик, грязно ругался. Солнце закатилось за горизонт, а нерадивые погонщики никак не могли справиться с ослами. Те тревожно кричали и не желали оставаться запертыми в стойле.
— Ну же, пошевеливайтесь, бездельники, — корил Инара работников. — Купцы закрывают конторы, подсчитывают барыши. Пастухи гонят стада в город, торговцы запирают лавки. Того и жди, ночная стража зажжет костры на крепостных стенах, а вы едва ноги переставляете! Давайте, поторапливайтесь! Пожалует сейчас к нам половина карума. Чем удивите почтенных гостей? Песнями, плясками, добрым вином или кучами навоза? Раздери вас львы! Богом грозы заклинаю, вражье отродье! Да ниспошлет он кару небес на вас, нечестивцев!
Аннитис отвлеклась на крики и оставила возню со стряпней. Неожиданно закружилась голова, захотелось выглянуть в узкое окно, глотнуть свежего вечернего воздуха. На мгновенье она испугалась. Уж не беременна ли она? Лахху, хозяин постоялого двора, который месяц не дает ей прохода. А на весенний праздник антахшум старый мерзавец добился своего. Подкараулил ее в подвале и набросился жеребцом. Проклятый боров! Облысел, растерял половину зубов, нажил огромное брюхо, а все туда же! Ладно бы дал мину серебра, а то ведь кроме слюнявых поцелуев от него ничего не дождешься. Хоть бы подох поскорее! Стал богом. Такое сказать про Лахху язык не повернется. Издох бы, как бездомный пес! Но нет же! Никакая зараза его не берет. Все не угомонится, целыми днями чахнет над серебром, бранит челядь и рабов, да липнет к молоденьким девицам. Те в страхе обходят заведение десятой дорогой.
Дурная молва шла о постоялом дворе Лахху не первый год. «Обитель благочестия»… Кому только вздумалось назвать так приют разбойников, грабителей, насильников и лжецов? Едва ли кто из горожан помнил, что более двух веков назад, здесь останавливались паломники со всей страны на пути к местным святыням. Да только многое изменилось с тех пор. Святость нынче не в почете, храмы опустели, жрецы разбежались, а название осталось. Осталось в насмешку над прошлым. «Обителью порока» прозвать бы это злачное место, известное во всем Канише. А уж Каниш видел всякое. Каниш… Царство без царя, убежище торгашей, ростовщиков, проходимцев и авантюристов всего обитаемого мира. Здесь они без устали творят беззакония, превращают свободного в раба, разоряют трудолюбивого, попирают правду, плетут паутину заговоров, закабаляют ссудами и договорами. Иные поговаривают, будто бы не брезгуют они убийствами, откровенным грабежом на большой дороге и контрабандой. Даже владыка цитадели не властен над ними, потому как сам зависит от серебра карума. На взятках кормятся царские чиновники. Исчезнет карум и рухнет Каниш.
