Я звал, кричал; но голос мой терялся в шуме бури, и я с ужасом сознал, что нас покинули на разбившемся корабле.
Однако некоторым утешением в этом крайнем положении послужило мне то, что, по положению корабля на скале, корма его, в которой находилась наша каюта, стояла поверх волн. В то же время, несмотря на падавший частый дождь, я увидел, на небольшом расстоянии к югу, берег. Каким пустым он ни казался, но стал целью моих последних надежд.
Я возвратился к своим и, показывая спокойствие, которого далеко не ощущал, произнес:
- Ободритесь; для нас не все кончено; часть корабля крепко утверждена над водой. Завтра ветер и море стихнут, и мы можем достигнуть берега.
Дети, с обычным их возрасту доверием, приняли эту надежду за несомненную.
По знаку моей жены я понял, что она угадала истину, но я понял также, что ее вера в Божий Промысел не ослабела.
- Нам придется провести тяжелую ночь. Поедим немного: пища ободряет.
Действительно, уже вечерело; буря, все еще чрезвычайно сильная, яростно хлестала корабль. Я ежеминутно боялся, чтоб она не разбила его окончательно.
Мать наскоро приготовила простой обед; дети поели с аппетитом, а затем легли и заснули. Старший из них, Фриц, который лучше братьев понимал наше положение, захотел в продолжение ночи бодрствовать вместе с нами.
- Батюшка, - сказал он мне, - я придумывал средство достигнуть берега. Если б у нас были пробки или пузыри, чтоб устроить плавательные пояса для матушки и моих братьев! Ты и я доплыли бы до берега и без поясов.
- Мысль недурна, - отвечал я. - На всякий случай попытаемся возможно скорее выполнить ее.
Собрав несколько пустых бочонков и жестяных кувшинов, в которых на море обыкновенно сберегают пресную воду, я, при помощи Фрица, связал их платками и подвязал, по два, под руки каждого из детей и моей отважной жены. Затем Фриц и я наполнили свои собственные и их карманы ножами, веревками, кремнями, огнивами и другими вещами, которые могли наиболее понадобиться нам в случае, если б корабль был разрушен, а нам счастливо удалось бы добраться до берега.
Приняв эти предосторожности, Фриц, успокоенный и сильно уставший, лег подле братьев и скоро заснул. Но жена моя и я продолжали бодрствовать.
Мы провели эту страшную ночь в молитве. К утру я заметил, что буря стихает. С рассветом я поднялся на палубу. Ветер почти стих, море успокаивалось, а светлый горизонт заалел.
Ободренный этим видом я позвал жену и детей. Дети опечалились, увидя, что на корабле остались только мы одни.
