обрадовался швейцар. - У нас в энтих спинджаках
кургузых, мало кто ходит. Несолидная одёжа… А
из играющих, пожалуй, один Владимир Иванович
Горицветов. И по внешности все сходится -
чернявый, не то чтобы высокий, и глаза, кажись,
карие…
- Кто такой? - спросил Степанов.
- Богатейший херсонский помещик. Да оно по
нему и видно. Шуба соболья, шапка - бобёр
камчатский. Извозчики его обожают - никогда не
торгуется.
- Саня, - Степанов мигнул Соколову и тот, всё
без слов поняв, отправился на извозчицкую
«биржу» возле клуба. - Давно господин Горицветов
в клуб ходит?
- Месяца два уже.
- Кто его впервые записал?
- Надо посмотреть, - швейцар взял лежащий
на столе возле вешалки журнал, в который, согласно
устава, члены клуба записывали пришедших с ними
гостей, поручаясь за их добропорядочность. Шевеля
68
губами, видимо читая по слогам, стал
просматривать записи.
- Позволь, любезный, - сыщик отобрал у него
журнал. - У меня побыстрее получится.
Просмотрел страниц пятьдесят:
- Смотри, Сергей!
Малинин посмотрел и понял, что в
Купеческий клуб они приехали не напрасно.
Херсонского помещика и коннозаводчика
Владимира Ивановича Горицветова 19 ноября
прошлого года записал Дмитрий Ермаков.
- О нашем разговоре молчок, - предупредил
Степанов швейцара.
- Само собой, ваше благородие. Чай не первый
год служу, порядок знаю.
Соколов, поджидавший их на улице, доложил:
- Знают на «бирже» Владимира Ивановича в
собольей шубе. В «Яр» его возили, в «Стрельну»…
А квартирует он, похоже, в Ольховцах, в
собственном доме купеческой вдовы Поярковой.
- У Таньки Губиной? - Степанов не смог
сдержать радости. - Ай да молодцы мы с вами!
Ухватились за ниточку.
… Ольховцами или Ольховкой называют
местность, начинающуюся за Рязанским вокзалом.
Там на сорок жилых домов имеются более двадцати
самых различных лавок - железных, молочных,
колониальных товаров, мясных… Владельцы их
издавна занимаются скупкой товаров украденных
69
«ломовыми» извозчиками при перевозках. Много
лет всю округу держал в руках купец Селиван
Поярков. Ему, через подставных лиц, принадлежали
несколько лавок и трактир на углу Ольховки и
Гаврикова переулка, где по вечерам собиралась
весьма тёмная публика. Селиван занимался не
только скупкой краденого. Его подозревали в
