Звон громкий, ветром разносимый,
Сзывает киевлян во храм:
Навек сегодня в жертве зримой
Земное горе честной схимой
Передается небесам.
И стар и млад с душой смятенной
Идут смотреть обряд священный;
Все разом набожной толпой
Теснятся в монастырь святой.
Как на стенах его высоких,
На мхом подернутых зубцах,
На переходах, на столбах
Видна печать времен далеких!
Века исчезли, храм стоит,
Стоит незыблемый, огромный,
И сам, как вечность, тайный, темный.
Граненый ряд чугунных плит,
Под коим тлеет прах могильный;
Старинной живописи вид,
И тусклый свет паникадильный
Во мраке сводов вековых,
И будто теней гробовых
В одежде черной хор умильный
Поющих инокинь святых —
Во всем понятен глас пророчий
Последней нашей длинной ночи.
Одни как в радужных лучах
Иконы светлые с мощами:
Их ризы блещут жемчугами;
Алмазы, яхонты в венцах;
И, сыпля жар, скользит струями
Огонь лампад сквозь тонкий дым
По их окладам золотым.
Но уж возносится моленье;
Начнется скоро постриженье;
Владыка здесь, готово всё,
Уже во храм ведут ее;
Уже звучит по мертвых пенье;
В кадилах пышет аромат;
Ведут… и в храме на налое
Крест и Евангелье святое
Перед иконою лежат,
Под ними ножницы блестят.
