Иоанна очнулась уже в спальне на своей кровати и тут же пожалела, что вернулась в этот жестокий мир. Какое-то время она лежала без движения. Но мысль, что она должна позаботиться о достойном погребении пророка, заставила ее подняться с постели. Учеников Иоанна она увидела еще издали. Они сиротливо жались около ворот крепости, пытаясь что-то разъяснить стражникам. Увидев ее, радостно замахали руками. Она подошла к ним, и по ее скорбному лицу они поняли, что случилось что-то ужасное.
— Что с нашим учителем? — в волнении спросили они.
Иоанна ничего не ответила, вернее, она хотела ответить, но не смогла, а лишь тихо заплакала. Ученики, опустив головы, ожидали, пока она перестанет плакать, а потом сказали:
— Мы хотим похоронить нашего учителя.
— Да, его надо похоронить, — кивнула головой Иоанна и повела мужчин к казармам стражников. Начальник стражи сразу же распорядился отдать тело казненного для погребения. Но когда стали просить голову пророка, он решительно отказался идти к жене тетрарха.
— Мне легче спуститься в преисподнюю, чем идти к этой женщине, — с горечью произнес он.
К Иродиаде Иоанна пошла сама.
Жена тетрарха, не раздеваясь, всю ночь просидела в своих покоях перед главою пророка. Она затуманенным взглядом смотрела на голову своего врага. Порой в ее глазах читалась неизбывная тоска о чем-то, навсегда потерянном. Именно теперь она поняла, что не победила того, кто мог разрушить ее мечту, ее с трудом добытое счастье. Нет, она сама побеждена.
Когда запыхавшаяся дочь прибежала к ней с рассказом о своем триумфе и просьбой дать совет, что можно попросить у тетрарха, Иродиада замешкалась только на минуту. За эту минуту у нее в голове пронеслись сотни вариантов всевозможных просьб, но уже в следующее мгновение она выпалила:
— Проси голову Иоанна Крестителя.
Вначале она даже сама не поняла, что сказала дочери. Эта дикая мысль выскочила словно вор, подстерегающий свою добычу. Девочка вытаращила на мать свои испуганные глаза.
— Да, да, дочь моя, проси только голову Иоанна, — все более укрепляясь в этой мысли, проговорила Иродиада, стискивая голову дочери в своих ладонях и покрывая поцелуями ее мокрое от пота лицо. — Я тебе отдам свои драгоценности, свои наряды. Все что захочешь, бери, только проси голову Иоанна.
