– Не вижу в этом ничего смешного, – сказал он с легкой досадой, думая, что мать несерьезно отнеслась к ситуации.
– Ох, Эрос. Ты же своими стрелами заставляешь людей влюбляться друг в друга. Неужели после десяти тысяч лет ты не понял, что с тобой произошло?
Эрос заморгал.
– О чем ты?
Афродита рассмеялась, мелодичный смех, словно звон колокольчиков, разнесся по ветру. Она покачала головой.
– Мужчины! Какие вы все-таки глупцы! Эрос, ты влюблен в эту девушку!
Спорить с богиней пустая и порой опасная затея, даже если она твоя мать.
– Но как такое возможно? Почему сейчас, после стольких веков? – спросил Эрос, тщательно подбирая слова.
Афродита пожала плечами.
– Может ты уколол себя одной из своих стрел.
– Очень смешно, – сухо буркнул он. – Бессмыслица какая-то.
– В любви редко есть смысл. – Афродита подошла к гадальной чаше у окна и подняла над ней руку. Образ Психеи возник в воде. Она сидела на широком подоконнике и с печальным видом смотрела на водопад. Эросу отчаянно захотелось обнять ее и заверить, что все будет хорошо. Столь яростное желание удивило его. Несмотря на то, что он бог эмоций, Эрос редко их испытывал.
Отбросив эти мысли, он вернулся к более насущным проблемам.
– Как мне снять заклятие?
Мать не сводила глаз с чаши.
– Никак.
Душа ушла в пятки.
– Ты уверена?
Она пожала плечами.
– Если не веришь мне, можешь спросить у дедушки.
Вряд ли он на это решится. Царь богов был громкий и грубый. Эрос смутно помнил, как ребенком жутко его боялся. Несмотря на огромное потомство, Зевса тяжело назвать «семьянином».
– А она хорошенькая, правда?
– Должно же быть хоть что-то, – настаивал Эрос.
– Конечно. Пусть она тебя увидит.
Эрос покачал головой.
– Я не могу так поступить.
– Почему?
– Если она меня когда-нибудь полюбит, я хочу, чтобы чувство было... настоящим. А не следствием заклятия.
Афродита улыбнулась сыну.
– А, по-твоему, оно не реально? Так ты считаешь, что все те миллионы пар, которых соединили твои стрелы, на самом деле не любили друг друга?
– Это не одно и то же. Они смертные.
– Как и твоя бабочка, – заметила Афродита. – И ты понапрасну тратишь драгоценное время.
– Это не уготовано ей судьбой.
Мать насмешливо склонила голову.
– Откуда ты знаешь?
Он не знал, но в тортовый центр его послали не ради Психеи. Вот в этом он уверен на все сто процентов. Конечно, люди влюбились бы и без его помощи. Судьбы посылали его лишь для того, чтобы подтолкнуть смертных в правильном направлении.
Они с матерью смотрели, как Психея спрыгнула с подоконника и пошла в ванную. Взявшись за подол, она стянула сарафан. Смутившись, Эрос покраснел и коснулся глади, образ пошел рябью и исчез.
