– Броучек! Стало быть, даже имена свои вы, жалкие земляне, находите во прахе, заимствуете их от низких, презренных существ[Броучек – в переводе букашка, жучок. ]. А кто ты по профессии?
– Я домовладелец.
На этот раз был разочарован наш герой, полагавший, что своим ответом произведет на селенита впечатление.
Но Лазурный лишь осведомился: – Домовладелец? А что это такое?
– Ну и ну, нечего сказать! Они тут даже не знают, что такое домовладелец! – пробурчал себе под нос пан Броучек и пояснил: – У меня есть дом, четырехэтажный дом в Праге, без долгов…
– Я спрашиваю не о доме. Я хочу знать, что ты на Земле делал.
– Вот это мне нравится! Что я делал… Как будто мало у домовладельца забот и хлопот с утра до вечера! Одни к тебе бегут жаловаться, что печка дымит, другие – вода не идет, или изволь возиться с этим проклятым художником, или беги в магистрат…
– Не говори о столь ничтожных вещах. Скажи лучше, как ты служил бессмертным идеалам, на каком поприще расширял ты царство красоты?
– Красоты? – пан Броучек не смог сдержать улыбки. – Вот еще! Мне не до красоты! Разве что иногда велю покрасить фасад, ежели магистрат потребует…
– Покрасить… И это ты назыбаешь служением красоте? О, вижу, вы, жалкие земляне, не имеете ни малейшего понятия о красоте. Ах, как мне вас жаль, какие вы несчастные!
И обитатель Луны, вновь развернув огромный кусок материи, громко зарыдал.
Пан Броучек начал злиться. "Не мужчина, а размазня! – негодовал он про себя. – Расплакаться из-за того, что я крашу фасад!.. Теперь понятно, почему он вместо платка таскает с собой целую простыню!" Выплакавшись, селенит задал очередной вопрос: – Должно быть, вам, землянам, даже неведомо, что такое любовь?
– Ого-го! Еще как ведомо! Не думаете ли вы, что мы святые? Я и сам в молодые годы натворил немало глупостей…
– Остановись, несчастный, остановись! Не оскверняй божественное чувство своим грубым дыханием! Нет, ты никогда, никогда не любил! Ты неспособен возгореться этим священным пламенем!
– Говорите что угодно. Но если под священным пламенем вы подразумеваете то, что у нас на Земле попросту называют ухаживанием, то я мог бы вам кое-что рассказать, вспомнить свои молодые годы… Ещё и сейчас – здесь я в этом готов признаться,когда вижу смазливую девчонку, не могу порой устоять перед искушением ухватить ее за пухленький подбородок или ущипнуть за румяную щечку…
– Молчи, безобразник! Ни слова больше! Меня ужасает твой цинизм, твое кощунство, оскверняющее достоинство и святость женщины.
