Во второй части своего труда Карно изложил те методы укрепления, которые могли удовлетворять его основным положениям, но здесь он в общем излагает те же идеи, что и у Монталамбера, Бусмара и Шасслю, Он не придерживается исключительно бастионного начертания, которое применено им в его "первой системе", но дает также две тенальные системы, из коих в одной отдельная стенка рва главного вала обороняется из капониров во входящем угле. Из деталей в системах Карно заслуживают упоминания:
гласис с обратной покатостью для облегчения вылазок (был применен в форте "Император Александр" в Кобленце); однако этот гласис облегчал и задачу атакующего, представляя собой как бы уже заранее полого обрушенный контрэскарп;
отдельная эскарповая стенка во рву вместо прежнего примкнутого к валу эскарпа (примененная в том же форту крепости Кобленц);
хорошо примененные, укрытые и маскированные мортирные казематы для навесной обороны по капиталям.
Мецская школа; ее последователи: Гаксо, Нуазе и Шумара; значение идей последнего.
В 1792 г. была закрыта Мезьерская школа и восстановлена в Меце в 1794 г. Из представителей этой школы, большинство которых явились поборниками идей Монталамбера и Карно, заслуживают упоминания Ноазе, Гаксо и Шумара. Ноазе редактировал предложения Мецской школы, которые в общем сводились к некоторым детальным усовершенствованиям прежнего бастионного фронта, показавшим только привязанность французов к этому уже застарелому расположению. Гаксо особенно замечателен своим предложением - прикрывать лицевые стены оборонительных казематов земляными масками-брустверами (так называемые казематированные батареи а-ля Гаксо). Наибольший след из упомянутых трех представителей Мецской школы оставил в истории фортификации французский инженер Шумара.
Шумара (1787-1870) еще в молодые годы осмелился восстать против авторитета Кормонтеня и резко оспаривал в печати мнения высокопоставленных инженеров, не согласных с его воззрениями, за что и подвергся преследованиям, заставившим его в конце концов оставить службу и доведшим его наконец до умопомешательства. Предложения Шумара, правда, не отличались грандиозностью и стремлением ломать старое, но они были настолько велики по внутреннему их значению и ценны для каждого инженера, что в области устройства верков их можно сравнивать лишь с тем, что Карно сделал для организации обороны. Шумара дополнил идеи Карно, придал бастионному начертанию смысл современности и возможности удержаться в числе практичных фортификационных форм в будущем. Однако сущность идей Шумара так же хорошо приложима к любому иному расположению, как и к бастионному, а потому достоинство идей этого инженера возрастает еще более.
