, я вполне справлялся с поддержанием скорости и дополнительного «веса».
У всех шиноби оказались стальные нервы, выдержавшие и абсурдную адскую пробежку в Аду, и внезапное рассеяние синего пламени, лизнувшего колоссальный Корень, и резкую приостановку с натужно лопнувшей привязью, и вихрь телепортации Камуи всего в десятке метров от странной всепоглощающей древесины, освещенной невероятным множеством красно-фиолетовых тонов от вспышек, возникающих на том месте, где разорванные цепи и камни ныряли в коричневатую морщинистую кору словно в воду.
- Тоби так же перемещается, - сухо заметил подобравшийся Нагато, едва мы оказались в каменной лилии с оживившимся Итачи, удивленно воззрившимся на бывшего лидера Акацки.
- Придавленный обвалом Обито подарил мне свой левый шаринган. Парный достроился в процессе слияния, подобно твоим риннеганам, - отвечаю столь же сухо и со зрительным давлением.
- Стоп-стоп, не ссорьтесь, пучеглазые, - крупногабаритный Джирайя вклинился между худышками, поскольку желтые страховочные путы уже распались за ненадобностью. – Лучше скажите, я правильно углядел – это гигантский Корень пожирает Ад?
- Да. – Мгм. – Мы ответили одновременно.
- Итачи нас воспринимает? – Уточнил Сакумо, мельком глянув на лоб громадного скелета, помеченного кровавой фуиндзюцу.
- Ммм, и даже раскаялся в чём-то главном, - слегка изумленно определил я, как по изменившемуся спектру его рейрёку, так и по безболезненной походке с нормальным дыханием. Щелчком пальцев я применил заклинание, сделавшее душу призраком, видимым и слышимым живыми. – Но это не поможет избежать просмотра воспоминаний.
- Прошу, позаботьтесь обо мне, - совершил обряд Итачи. Как я недавно…
Джирайя издал удовлетворительный смешок, а переглянувшийся с ним Сакумо улыбнулся шире обычного.
- Кто читает, тот и заботится, - поддержал их Нагато, сделав уважительный кивок искусному диверсанту-миролюбцу, тормозившему деятельность Акацки в пользу родной Конохи и меньшей крови в целом. Седой знал, каково это – раскаяться, поняв ошибочность существенной части жизненного пути и коря себя за момент сворачивания не туда.
- Ммаа, сговорились… - я ссутулился, попытавшись привычно сунуть руки в карманы, несуществующие у белого капитанского хаори, в которое превращается золотой покров чакры после его стабилизации фуиндзюцу на тыльных сторонах стоп и ладоней, на ключицах и лопатках. А вот девятое фуин-томоэ, которое по выходу из плена Тоцука но Цуруги размещалось на спине плаща напротив солнечного сплетения и очага чакры, я накануне преобразовал в крупный и
