Али баасисты искали по всему Багдаду, чтобы пытать и убивать на глазах отца: Восток — дело не столько тонкое, сколько традиционное… Концлагерь они устроили в королевском дворце («Дворцом конца» называли его в Багдаде в те годы).
Маленький Али провел там несколько недель, «усыновленный» отважной иракской коммунисткой. Потом баасисты все-таки проведали, что сын Салям Адиля находится в лагере…
Мой друг Али родился в рубашке: его успели вывезти из «Дворца конца» в корзине с бельем, как маленького Вито Корлеоне во второй части великого кино. Вывезли — и пару лет прятали в Багдаде.
В четыре года, по чужим документам, Али попал в Кувейт, оттуда в Австрию, а потом в СССР. На летном поле «Внуково», у трапа, к нему бросилась и обняла незнакомая седая женщина.
— Здравствуйте, тетя, — сказал Али.
— Я мама, — сказала седая женщина.
— Здравствуйте, тетя мама, — уточнил Али.
Первым впечатлением от Советского Союза стала Центральная клиническая больница, ЦКБ. Потом были другие больницы — маленький иракский беглец из них не вылезал. Лечиться приходилось и от дистрофии, вынесенной из концлагеря, и от косоглазия (получил прикладом по голове при аресте отца).
Он жил теперь в Москве, с мамой и двумя сестрами. В семь лет уже вполне русскоговорящий родственник пророка Магомета пошел в советскую школу — ранец, костюмчик мышиного цвета… Потом щедрая на повороты судьба его заложила очередную петлю: во второй класс Али пошел в родном Багдаде.
Там случился очередной переворот, и генерал Ахмед Хасан Баакер снова повернул руль налево. Либерализация была настолько беспрецедентной, что в правительство вошли коммунисты и даже курды. Советский Союз по такому случаю получил доступ к иракской нефти, а маленький Али — к родному любимому деду, и пять лет, до смерти Наджи Юсефа, прожил возле него.
На родину вместе с Али полетела его старшая сестра, Шада. Мама навсегда осталась в Москве; она так и не вернулась в страну, где убивали ее мужа. Любовь к Родине и ненависть к ней — две стороны одной медали.
Маленький Али увидел золотые и прощальные годы старого Наджи Юсефа: тот победил на выборах главы Союза адвокатов Ирака; аресты и унижения были позади; маленький сирота, тайно заправлявший в штаны арабское платье, чтобы пойти в светскую школу, заканчивал жизнь в уважении и достатке; рядом подрастал любимый внук, которому можно было давать разные книги и, не таясь, пересказывать Толстого и Чехова.
Наджи Юсеф умер, когда скрипучее колесо истории пошло на новый кровавый оборот: он успел застать возвышение Саддама Хусейна. Уже погиб в странной автокатастрофе сын президента, стоявший на пути будущего тирана к власти…
