— Имеешь в виду Деметрия Фаросского? — спросил Квинт.
— Да.
— Разве он до недавнего времени не был нашим союзником?
— Был. А потом этот презренный пес решил, что от пиратства доходу больше. Под ударом оказалось судоходство во всей восточной части моря. А еще он начал угрожать иллирийским городам, находящимся под протекторатом Республики. Все проблемы уладят к осени. Войску Деметрия не устоять против четырех легионов и такого же количества социев.
Квинт не смог скрыть разочарования:
— А я ничего и не увижу.
— Не бойся. Будут еще войны, — произнес его отец с насмешливой улыбкой. — Твоя очередь придет очень скоро.
Квинт немного успокоился.
— А тем временем дело с Сагунтом повиснет в воздухе?
— Это неправильно, знаю, — ответил Фабриций. — Но главная фракция Сената решила, что нам следует поступить именно так. Остальным придется повиноваться.
Вот она, римская добросовестность, злорадно подумал Ганнон.
Некоторое время отец и сын ехали молча.
— А что будет делать Сенат, если Сагунт падет? — осторожно спросил Квинт.
— Думаю, выдвинет требование карфагенянам, чтобы отвели войска. Потребует выдать Ганнибала.
— И они это сделают? — приподняв брови, спросил Квинт.
Никогда, с яростью подумал Ганнон.
— Я так не думаю, — ответил Фабриций. — Даже у карфагенян есть гордость. Кроме того, их Совет старейшин наверняка знает о планах Ганнибала осадить Сагунт. Вряд ли они поддержали его только для того, чтобы потом сразу же согласиться на отступление.
Пока на него никто не обращает внимания, Ганнон сплюнул под ноги.
— Они не станут, еще бы, — прошептал он.
— Значит, война неизбежна! — вскричал Квинт. — Сенат не потерпит таких оскорблений.
Фабриций вздохнул.
— Нет, не потерпит, даже несмотря на то, что отчасти виновен в создавшейся ситуации. Наложенная по окончании последней войны на Карфаген контрибуция была просто чудовищной, а последующий захват Сардинии только усугубил положение. Этому нет никакого оправдания.
Ганнон едва мог поверить своим ушам. Римлянин сожалеет о том, что сделали по отношению к карфагенянам… Может, не все они — сущие чудовища? Но чутье сразу же подсказало ему ответ. Все равно они враги.
— Эта война случилась уже поколение назад, — возмущенно сказал Квинт. — А мы говорим о том, что происходит сейчас. Рим должен защитить союзника, на которого напали без веской причины.
— Должен… — пробормотал Фабриций, наклонив голову.
— Значит, война с Карфагеном начнется, так или иначе, — сказал Квинт и снова посмотрел на нового раба, но тот сделал вид, что не заметил.
