Чисто биологический или естественнонаучный подход недостаточен для психологии в силу своего, главным образом интеллектуального характера. Этот его характер, конечно, -не изъян, и методы естественных наук доказали, что их эвристическая ценность весьма значительна для психологических исследований. Но психические явления в их целостности невозможно постичь с помощью интеллекта, ибо в их состав входят не только значения, но и ценности, а последние зависят от интенсивности сопутствующего эмоционального, чувственного тона. Поэтому, необходимы по крайней мере две "рациональных" функции> 5 , чтобы вычертить нечто приближающееся к полной диаграмме заданного содержимого психики.
Следовательно, если, имея дело с психическими содержаниями, допускать не только интеллектуальные, но также и ценностные суждения, в результате можно получить не просто более полную картину рассматриваемого содержимого психики, но и лучшее представление о месте, занимаемом им в общей иерархии психических содержаний. Чувственная ценность служит весьма важным критерием, без которого психология не может обойтись, поскольку она в большой мере определяет, какую роль будет играть данное содержимое в психической экономии. Я хочу сказать, что аффективная ценность определяет меру интенсивности представления, а интенсивность, в свою очередь, определяет энергетическое напряжение данного представления, его действенный потенциал. Тень, например, обычно имеет определенно негативную эмоциональную ценность, тогда как анима и анимус окрашены несколько позитивнее. Если тени сопутствуют более или менее четкие и поддающиеся описанию тона, то анима и анимус демонстрируют чувственные качества, определить которые гораздо труднее.
Главным образом, они ощущаются как нечто зачаровывающее, нуминозное. Зачастую их окружает атмосфера чувствительности, обидчивой сдержанности, скрытности, болезненно тесной связи и при этом -абсолютной властности. В этих качествах выражает себя относительная автономность фигур анимы и анимуса. По своему аффективному рангу они соотносятся с тенью примерно так же, как тень с эго-сознанием. Представляется, что основной аффективный акцент приходится на долю последнего; во всяком случае оно способно - со значительными затратами энергии - хотя бы временно подавить тень. Но если по какой-либо причине бессознательное берет верх, тогда весомость тени и других его фигур возрастает в такой пропорции, что шкала ценностей приобретает обратный характер. То, что залегало дальше всего от бодрствующего сознания и казалось целиком бессознательным, обретает угрожающие формы, и аффективная ценность растет по мере продвижения вверх на следующей шкале: эго-сознание, тень, анима, самость. Подобная инверсия сознательного состояния бодрствования регулярно происходит при переходе от бодрствования ко сну, и тогда ярче всего проступают именно те образы, которые оставались бессознательными при свете дня. Относительную инверсию ценностей вызывает также любое
